Дэдпул. Лапы

И тут он бьёт меня кулаком. Халк не из тех, кто умеет наносить неожиданные удары, – когда он готовится бить, это сразу очевидно. Я слышу, как трещат его мускулы, когда он заводит руку, давая мне время отскочить. И я почти успеваю. По сути, я даже не знаю, что именно нанесло мне удар – его каменная плоть и железные кости или воздух, спрессованный до плотности бетона. Так или иначе, мои кишки сворачиваются в клубок, ноги открываются от крыши, и я лечу!

В комиксах легко управлять временем. Одна капля может ползти через несколько панелей; целые столетия умещаются в короткую подпись «Тысячу лет спустя». Здесь, в повествовании от первого лица в настоящем времени, это сложнее. Но, пока я лечу и смотрю, как Халк становится всё меньше и меньше, позвольте мне чуть-чуть растянуть время до падения.

Помните: то, о чём вы читаете, занимает меньше времени, чем кажется.

Итак, начнём с крика боли:

– О-о-о!

В надежде смягчить приземление хотя бы несчастному мистеру Пушистику я стараюсь прикрыть его своим телом. Сначала мы врезаемся в лестницу, которая ведёт обратно в дом. Но наша сладкая парочка не скатывается вниз по ступенькам. Мы пробиваем их насквозь, как кулак пробивает пустую коробку.

Поверьте тому, кто пробивал в этой жизни не одну стену: обычно это слегка тормозит полёт. Но не сейчас. Мне даже кажется, что мы ускорились. Мы перелетаем через край крыши и устремляемся прямо в небо. Свобода! Нас ничто не остановит!

Ну, разве что гравитация.

К тому моменту, как мы пересекаем Вторую авеню, притяжение старушки Земли берёт своё, и мы врезаемся в крышу другого здания, чуть пониже. Крепко прижав к себе лабрадора, я переворачиваюсь на спину и качусь по крыше – не столько потому, что я опытный боец, который знает, как надо приземляться, сколько потому, что я нахожусь под властью законов физики и качусь по наклонной. Во всех смыслах.

К счастью, эта крыша больше, чем предыдущая, и не такая пустая, так что, стукнувшись о несколько кондиционеров, мы наконец замедляемся настолько, чтобы я мог предотвратить наше падение.

Халк не умеет летать – хотя я бы поостерёгся говорить ему это в лицо. Правда, это слабое утешение, поскольку он одним прыжком покрывает несколько километров. Едва я успеваю подняться и совершить несколько странных танцевальных па, чтобы удержаться на ногах, как рядом со мной приземляется зелёная махина. Он до сих пор в ярости, но кричит уже не так громко, так что хватит и заглавных букв:

– ХАЛК ВИДЕТЬ НА ЮТУБЕ, КАК ТЫ ОБИЖАТЬ ЩЕНОЧКА!

У Халка есть интернет? Невероятно. Но сейчас не время для вопросов о провайдере. На этот раз я точно уверен: меня сшибает с ног именно кулак Халка. Можете себе представить, насколько он зол. Если бы его правда волновали щеночки, он дал бы мне возможность отпустить Пушистика, но сами ему это скажите. Этот чокнутый руководствуется только эмоциями – у него вся душа нараспашку.

Или это у меня душа нараспашку? Вернее, не душа, а грудная клетка?

Мы пересекаем ещё одну улицу, врезаемся в офисное здание, пробиваем стену, проносимся над парой столов, а потом вылетаем в окно и падаем – всего каких-то четыре этажа, подумаешь. Я крепкий, но неуязвимым меня не назовёшь, однако на сей раз я отделался царапинами и синяками. Я смягчаю наше падение, по пути зацепившись за пару карнизов.

Я ударяюсь о тротуар. Мистер Пушистик падает мне на грудь, и воздух выходит у него из груди с презабавным звуком. Его трудно передать, но я попробую: что-то вроде «Р-р-р-рунф!».

Зелёный великан с грацией тонущего авианосца приземляется в нескольких метрах от нас. Я надеюсь, что он сейчас хлопнет в ладоши и вызовет оглушающую воздушную волну, потому что это не так больно. Но нет, он снова бьёт меня кулаком. Прямо по голове, где я храню все эти… как их там? Ах да, мысли.

Обычно я плавно проваливаюсь в галлюцинации, не различая, где кончается реальность и начинаются фантазии. То, что случилось сейчас, больше похоже на эффект от удара кулаком по сломанному телевизору. Картинки смазываются, звуки смешиваются. В «реальном» мире мы, кажется, проносимся мимо вентиляционного киоска метро, потому что я чувствую дуновение тёплого ветра, который напоминает мне о жарком летнем деньке.

О вполне конкретном летнем деньке. Я стою в парке на бейсбольном поле и потешаюсь над пухленьким мальчишкой, который всё время выбивает мяч в аут. Софи смотрит на нас. Я пытаюсь впечатлить её остроумием и случайно перехожу в своих подколах критическую черту. Мальчишка, на голову ниже меня, весь краснеет и напрягается, как будто у него запор. Он не знает, что делать – расплакаться или попробовать набить мне морду. Все ребята смотрят на нас, и мальчишка решает оказать сопротивление. Он подбегает и начинает колотить меня в грудь с криком:

– Я убью тебя! Убью!

Старое школьное правило: одолей самого большого парня, и все остальные от тебя отстанут. Только силы в этом карапузе ни на грамм – такое чувство, будто он тыкает меня в грудь ватными палочками. Это так жалко выглядит, что я смеюсь. И он ещё сильнее распаляется.

– Я тебя убью! Убью!