Дебютантки

На Элис Эббот сильно подействовала безвременная кончина мужа, у нее появились некоторые странности. Найдя свою религию чересчур сухой, она нашла утешение в религии своей дочери и также приняла католичество. После этого она стала огромное внимание уделять своим туалетам, следя за последней парижской модой и надевая на приемы настоящие фамильные драгоценности.

Затем она купила пару королевских догов и, надев на них ошейники, украшенные изумрудами, прогуливалась с ними по Тремонт-стрит. Она привела в состояние шока весь Бостон, воздвигнув роскошный дворец в стиле венецианских палаццо на небольшом клочке земли, которым она владела на Блэк-Бей. Она закрыла свой дом на площади Луисбург — она назвала свое действие «Декларацией Независимости от Кирпича». Ей надоели вечные склоки из-за того, кому и как мостить площадь, и то, что жители этого квартала гордились тем, что могли выложить кирпичом тротуары возле своих домов. Чтобы показать, что для нее кирпич ничего не значит, Элис построила свой дворец вокруг небольшого квадратного дворика, мощенного мраморными плитами. Около дворца были итальянские сады, пруды с лилиями, фонтаны, а внутри она разместила бесценную коллекцию произведений искусства, которые закупала на оптовых распродажах наряду с мебелью, коврами, гобеленами, ранее принадлежавшими английским лордам, русским князьям и французским королевам.

Затем Элис совершенно неожиданно подарила этот дворец городу, чтобы он использовался в качестве музея, посвященного ее мужу Джеймсу. Она продолжала там жить на третьем этаже, по дворец теперь назывался «музей Джеймса Эббота», в котором на почетном месте висел портрет самой Элис Эббот, выполненный Джоном Сарджентом.

В общей сложности Элис потратила на все это около двенадцати миллионов долларов. Подобная расточительность была совершенно в новинку в Бостоне, где всегда основной добродетелью считалась строгая экономия. Сыновья Элис — Джеймс и Пол, так же как и Патрик, были в ужасе, что деньги, на которые они рассчитывали в качестве наследства, растрачены. Маргарет же считала это решение матери правильным и очень любила водить Мэгги и Пэдрейка в музей Эббота, даже когда они были слишком малы для того, чтобы оценить его великолепие.

Патрик начал задаваться вопросом о своей жизни. Да, он проживал в самом фешенебельном квартале Бостона, ну и что из этого? Его партнер Том Мэлли и другие друзья, проживающие в Нью-Йорке, жили в прекрасных особняках, окруженные предметами роскоши, не менее ценными, чем те, что находились в музее Эббота. Они наслаждались жизнью, в то время как его жизнь была верхом сдержанности и экономии. Он женился на женщине скучной, как церковная мышь, которая даже и не делала попыток улучшить ни свою внешность, ни их положение в обществе. С другой стороны, Том Мэлли женился на женщине, которую любил, красавице Бриджит, и она, хотя и происходила из скромной ирландской семьи, с радостью приняла то великолепие, к которому обязывало ее положение.

Даже его дети были для него чужими. Его дочь Мэгги, такая же некрасивая и тихая, как мать, уже в пятилетнем возрасте стала очень набожной. Его сын Пэдрейк, необыкновенно красивый мальчик, очень отличался от других детей. Он, как и его отец, был подвержен приступам бешенства, он также выказывал блестящие способности — в четыре года он уже прекрасно читал, и читал много. По совершенно непонятным причинам он чувствовал какую-то враждебность к отцу, и Патрик злился и недоумевал, отчего это, и не мог найти ответа. Мальчик не отходил от матери, а если той не было, то от сестры Мэгги.

В дальнейшем Патрик еще больше отошел от семьи О'Конноров и расстался с любовницей, считая, что игра не стоит свеч. Секс был не самым важным в его жизни. У него участились мигрени, вызванные, очевидно, его неудачен в общественном росте. Когда он начал подводить итоги своей жизни, то понял, что в результате имеет сплошной проигрыш и разочарование. В последней попытке как-то вырваться из этой полосы и чего-то добиться он решил завести еще одного ребенка. Может быть, хоть на этот раз это будет действительно его ребенок. С этой целью он возобновил свои отношения с Маргарет, которая лишь удивилась такому повороту событий, уже примирившись с мыслью, что муж, которого она так обожала, совершенно ее не любит.

Третьего ребенка Патрика и Маргарет назвали Джеймс Эббот Коннор, он был голубоглаз и светловолос, и наконец Патрик имел наследника, которого хотел и мог любить. Малыш был настолько славным, что его обожали буквально все, даже прислуга, и особенно сестра новорожденного Мэгги. Только не Пэдрейк. Он страшно ревновал, видя, как мама нянчится с ребенком. По мере того как Маргарет тратила все больше и больше времени на новорожденного, Пэдрейк искал утешения у сестры. И Мэгги, жалея братика, позволяла ему сосать свой плоский сосок, как сосал Джеймс грудь своей мамы.