Dead or Alive

— Что-то во мне говорит, что они такие же, как были прежде — пусть с другой мотивацией, другим мировоззрением и всякими прочими штуками, но занимаются точно такой же дрянью. Эти, по крайней мере, верят в бога, но при этом постоянно нарушают правила своей собственной религии. Скопище человеконенавистников? Черт возьми, сомневаюсь. У них свое представление о мире, у нас другое, и одно с другим не сходится абсолютно ни в чем.

Объявили посадку, и они поднялись в самолет. Эконом-класс, пять мест в одном ряду. Низкорослого Чавеса это устраивало, а вот Кларка — не очень. Чем старше становишься, тем труднее гнуться. Прозвучали обычные предупреждения о подготовке к полету. Кларк застегнул ремень, который положил себе на колени, как только сел в кресло. За долгую жизнь он научился не нарушать (без необходимости) правила безопасности даже в мелочах. «737–400» вырулил на полосу и поднялся в воздух так буднично, словно пилот управлял автомобилем. Кларк взял лежавший в кармане впереди стоявшего кресла журнал, заготовленный авиакомпанией, принялся листать его и остановился, дойдя до рекламы набора инструментов.

— И все-таки: что мы будем делать? — снова спросил Джек у Кларка.

— Импровизировать, — ответил Кларк и снова взялся за журнал.

Посадка прошла так же гладко, как и взлет, пассажиры выгрузились из самолета и, как всегда, неспешно потянулись в терминал, который оказался таким же безликим, как все терминалы аэропортов в любом конце мира. Они повернули налево и двинулись дальше по просторному, никак не обозначенному вестибюлю. Ориентируясь по стрелкам, они вышли в зал прилета зарубежных рейсов. Прогулки как раз хватило для того, чтобы в отсиженных ногах возобновилось кровообращение. Информационное табло сообщило, что до прибытия рейса «Алитиалии» остается еще девяносто минут. Быстро осмотрев зал, они установили, что он хорошо просматривается со всех сторон. И, что совсем уж кстати, тут имелась закусочная с хорошим обзором и обычными пластиковыми стульями вокруг пластиковых столиков.

— Итак, парни, у нас почти два часа, включая прохождение таможни, — задумчиво произнес Кларк.

— И все? — удивился Джек.

— Может быть, тут имеется собака, чтобы обнюхивать багаж на предмет наркотиков, но вряд ли что-то сверх того. Канадцы в этом отношении довольно беспечны. Плохие парни часто ездят через Канаду. Но не устраивают здесь пакостей. Думаю, в этом канадцам везет. Они сильно экономят, потому что могут не тратиться на безопасность.

— Если здесь так часто бывают плохие парни, наверно, ничего не стоит отловить несколько штук и отправить пароходом в Буффало.

— И обзавестись множеством врагов, которые местным совершенно не нужны, — подхватил Доминик. — Бизнес есть бизнес.

— Точно подмечено, — сказал Чавес. — Бизнес есть бизнес, и не стоит тревожить спящую собаку, пока она не начнет кусаться. А я все думаю, когда же эти дела начнутся и у них.

— Зависит в первую очередь от плохих парней. Но обзаводиться врагами и не иметь с этого выгоды тоже вредно для бизнеса. Не забывайте — террорист — это бизнесмен, чей бизнес состоит в убийстве людей. За этим делом может стоять какая-то идеологическая подоплека, но бизнес все равно остается бизнесом.

— Сколько народу вы изловили? — обратился к Кларку Доминик.

— Было несколько человек, все в Европе. Они не так уж хорошо обучены. Осторожны, случается, бывают очень хитры, но все это не заменяет обучения. Поэтому нужно лишь вооружиться терпением, и ты получаешь возможность разделаться с таким человеком. Очень полезно стрелять в спину. В таком случае ему бывает трудно отстреливаться.

— Ха! — нахмурился Доминик.

— А ты что, хочешь предоставить ему равные шансы? Это не Олимпийские игры.

— Понимаю.

— Но это тебе не по нутру, верно?

Доминик задумался на секунду, а потом пожал плечами.

— Не знаю, как там насчет нутра, но это просто другой образ мыслей.

— Добро пожаловать в зазеркалье, — мрачно улыбнувшись, ответил Кларк и посмотрел на часы. Самолет должен был вот-вот начать снижаться.

Хади не раз удивлялся тому, что земля под самолетом всегда кажется похожей и в то же время разной. Она находилась очень далеко, но всегда начинала сильно манить по мере снижения. Как Америка, дороги и автомобили которой проступали сейчас в поле зрения. Он привык оценивать высоту как раз тем, видны из самолета отдельные машины или нет.