Дажьбог - прародитель славян

Идея божественного происхождения своих владык, встречающаяся у различных индоевропейских народов, была свойственна и славянам. Готский историк Иордан, оставивший нам одно из наиболее первых письменных свидетельств о славянских правителях, так описывал деятельность короля Амала Винитария, правившего готами между 376 и 404 гг.: «Понемногу освобождаясь из-под их (гуннов. — М. С.) власти и пробуя проявить свою силу, он двинул войско в пределы антов и, когда вступил туда, в первом сражении был побежден, но в дальнейшем стал действовать решительнее и распял короля их Божа (eorum Boz) с сыновьями его и с семьюдесятью старейшинами для устрашения, чтобы трупы распятых удвоили страх покоренных»[165]. Упоминание вместе с королем семидесяти старейшин предполагает наличие у антов IV в. н. э. еще достаточно патриархальной верховной власти, но вместе с тем свидетельствует о наличии у славян лица, явно отличающегося по своему социальному статусу от простого старейшины или даже вождя отдельного племени. Наибольший интерес для нас представляет имя верховного правителя антов — Бож, являющегося, по всей видимости, несколько искаженным при передаче на другой язык и звучавшего первоначально, возможно, как Бог или Божий. Этот же корень мы встречаем в приводимых А. Н. Афанасьевым именах поморских князей, зафиксированных в более поздних по сравнению с эпохой Великого переселения народов средневековых грамотах:

Бугислав, Лютебуг, Ютербук (Богослав), Лютибог, Ютробог[166]. С другой стороны, Козьма Пражский, рассказывая об избрании первого чешского короля, вкладывает в уста послов, нашедших наконец указанного им волшебницей-правительницей Либушей их будущего повелителя, следующие слова: «Не счастлив ли муж тот и князь, рожденный богами для чехов?»[167] Саму эту фразу можно понимать двояко: или как указание на то, что первый чешский князь родился от земных родителей по воле богов, или же буквально, что он был рожден непосредственно самими богами. По всей видимости, уже для Козьмы Пражского это был просто красивый оборот, образная метафора, однако не исключено, что первоначально этому придавался вполне буквальный смысл. Эти данные ономанистики, зафиксированные в противоположных концах славянского мира, показывают, что князья мыслились происходящими от богов, на что прямо и недвусмысленно указывают их имена.

Однако в историческую эпоху подобное положение дел сохранилось далеко не у всех славянских племен. Далеко не все они могли похвастаться не то что сакральным статусом своего правителя, но и просто наличием такового. Вот как описывал Константин Багрянородный положение дел у хорватов, сербов и ряда других славянских племен, живших в начале VII в. в Иллирии: «Архонтов же, как говорят, эти народы не имели кроме старцев-жупанов, как это в правилах и в прочих Славиниях»[168]. Принципиально иное положение было у жившего на острове Рюген племя ран, которое, как отмечает Гельмольд, в XII в. у полабских славян занимало первое место: «Раны же, у других называемые рунами, — это кровожадное племя, обитающее в сердце моря, преданное сверх всякой меры идолопоклонству.