Дажьбог - прародитель славян

Когда же под влиянием христианства у славян возобладало представление о том, что душа есть в каждом человеке, отголоски прежнего исконного мирочувствования и солнечного мифа отразились в русском поверье, что «душа во всяком человеке, какой бы он ни был народности, одинакова, но при этом христианская душа светлая, все остальные — темные»[591]. Любопытно отметить, что в ряде случаев славяне противопоставляли себя не только абсолютно чуждым им по крови и языку народам — аварам, татарам, цыганам или евреям, но и другим индоевропейским народам. Хоть на протяжении целого ряда столетий ближайшими союзниками поляков были литовцы, создавшие вместе с ними единое государство, тем не менее этнографами была записана такая польская легенда: «Каин стал литвином, а Авель, сердце его благородное, стал поляком. <…> Каинова кровь — это хамская кровь, литовская, а польская — кроткая кровь»[592]. Хотя в виде легендарных прародителей двух народов здесь выступают уже библейские персонажи, что является результатом влияния христианства, заставившего славян забыть свои истинные корни, тем не менее соседние народы противопоставляются друг другу по принципу благородства или низости своего происхождения, а решающим критерием здесь все равно выступает кровь.

Сопоставление инородцев с животными

Помимо связи того или иного народа с нечистой силой, в славянском фольклоре иной раз подчеркивалась его нечеловеческая природа, объединяющая его представителей с животными: «Отсутствие души — отличительная черта инородцев; у них есть только пар, пара, как у животных: ци жид, ци вуоук, то усе руоуно, бо и у жида души нима (бел.), у жида і собаки не душа, а пара (укр.)»[593]. В силу этого о смерти еврея на Украине говорили так же, как и о смерти животного: русин. жид іздох, жид ізгиб, полес. на яурэу кажуть здохла[594]. В то же время, как отмечает О. В. Белова, отсутствие души указывает на связь еврея с нечистой силой: «В виде еврея появляется черт (укр.), водяной… Черта в виде вихря можно отогнать словами «на сала!», «куцый, сала!», т. к. он не любит сала так же, как евреи, ему подчиненные (винниц.). Ср. украинскую поговорку що чорт, що жид, то рідниі брати»[595]. Практически аналогичное представление об инородцах как о нелюдях (осуждаемое, естественно, с позиций советского интернационализма) существовало у последователей Заратуштры и в Древнем Иране: «Только правоверного маздаянийца, зороастрийца это учение считает подлинным человеком; к чужим народам зороастризм внушает ненависть; они для него — неарийцы, «двуногие», «люди-насекомые» («Ясна», XXXIV, 5). К ним неприменимы обычные слова, относящиеся к людям; они не родятся, а «вываливаются», не умирают, а «околевают», не ходят, а «валятся» или «несутся», и их истребление угодно Ахурамахде. Эта тенденция намечена в «Гатах», в «Младшей Авесте» эта человеконенавистническая сторона учения расцветает пышным цветом»[596].

Интересно отметить, что в народном сознании инородцы сопоставлялись именно с нечистыми животными: турки происходят от сожительства человека с собакой, змеей (болт.), поляки — из побитой Богом собаки (укр.), евреи — «родственники» свиньи (о. — слав.)[597]. Так, например, в болгарских легендах о происхождении турок сочетаются мотивы кровосмешения и скотоложества: турки — это потомки матери и сына, женщины и собаки; «прародительница» турок сама может быть результатом связи овчара и собаки или овчара и змеи[598]. На Руси со змеями ассоциировались в первую очередь половцы (убитый в 1096 г. половецкий хан Тугоркан вошел в русские былины под именем Тугрина с характерным отчеством Змеевич, а на одной миниатюре Радзивилловской летописи, изображающей поражение этих кочевников, под ногами коней русских воинов извивается поверженный змей), однако есть косвенные основания полагать, что с этим пресмыкающим соотносились также печенеги и татары[599]. Стоит отметить, что представление о возникновении тех или иных чужеземных народов в результате кровосмешения, привязанного, правда, к библейской истории, достаточно древнее. Так, например, автор «Повести временных лет» во вставке под 1096 г., рассказывая о происхождении отдельных народов, подчеркивает, что хвалисы и болгары (волжские) происходят от зачавших от своего отца дочерей Лота, «потому и нечисто племя их». Но если мотив происхождения в результате инцеста, как было показано, присутствовал и в индоевропейской мифологии, то мотив происхождения в результате сочетания человека с животным относился исключительно к враждебным славянам народам.