Дажьбог - прародитель славян

Если же мы обратимся к иранской мифологии, то образы Ману и двух небесных всадников там отсутствуют, образ Вивасвата кардинально снижен у собственно иранцев и полностью исчез у кочевых скифов, а сестра-близнец и жена Йимы также почти пропадает в преданиях кочевых ираноязычных народов. Все эти факты в совокупности своей свидетельствуют о том, что миф происхождения человека от бога солнца зародился у народов, составлявших восточную половину индоевропейской общности еще в период их относительного единства, однако в историческую эпоху степень его развития, а то и просто сохранности оказалась у них весьма разной. Из этого следует, что истоки солнечного мифа уже изначально присутствовали у наших далеких предков и не были ими заимствованы откуда-то извне. Скифское влияние, относящееся к тому же не ко всей мифологической системе как единому целому, а к отдельным чертам того или иного персонажа, могло обогатить и ускорить процесс его окончательного формирования, но в принципе не могло подменить собой данную основу.

Глава 5 СЛАВЯНЕ — ДЕТИ СОЛНЦА, ИЛИ ГЛАВНЫЙ МИФ СЛАВЯНСКОГО ЯЗЫЧЕСТВА

Детские песни-вызывания солнца

От Солнца, однако, происходила не одна только княжеская династия — собранные исследователями материалы однозначно свидетельствуют о существовании мифа и о происхождении от дневного светила всего славянского племени. Параллели этому представлению мы опять-таки видим в Индии, где от сына бога солнца Вивасвата вела род не только Солнечная династия, но выводили свое происхождение и индоарии в целом. Следы этого представления у славян в наибольшей степени сохранились в детском фольклоре, который, как неоднократно отмечалось специалистами, во многих случаях сохранял практически до нашего времени весьма архаические языческие представления, но, разумеется, уже в «сниженном» виде. Одним из первых интересующий нас аспект отечественного детского фольклора описал И. П. Сахаров еще в первой половине XIX в.: «В первый день Святой недели (недели после Пасхи. — М. С.) поселяне Тульской губернии выходят смотреть на играние солнца. Взрослые мужчины выходят смотреть на колокольни, как будет играть солнце, а женщины и дети наблюдают появление его на пригорках и крышах домов. При появлении солнца дети поют:

Солнышко, ведрышко,
Выгляни в окошечко!
Твои детки плачут,
Сыр колупают,
Собакам бросают;
Собаки-то не едят,
А куры-то не клюют.
Солнышко, покажись,
Красное, снарядись!
Едут господа бояре
К тебе в гости во двор,
На пиры пировать,
Во столы столовать.

По замечаниям поселян, появление солнца на чистом небе и его играние предвещает хорошее лето, благополучный урожай и счастливые свадьбы»[403]. Как видно из этого описания, детская песня — вызывание дневного светила являлась частью связанного с поверьем об игрании солнца взрослого ритуала, в котором участвовало практически все население. Это обстоятельство лишний раз подтверждает, что первоначально запечатленное в этой песне представление о людях как детях солнца не было простой детской фантазией, а принадлежало к обрядовому фольклору целой общины. Поскольку для его передачи от поколения к поколению было необходимо, чтобы его восприняло и запомнило в первую очередь подрастающее поколение, становится понятно, почему данную песню поручали петь именно детям. Поскольку приведенная детская песня из Тульской губернии была связана с данным обрядом, мы вправе отнести ее возникновение также к языческим временам. Обращает на себя внимание, что вызывание дневного светила мотивируется неблагополучием его детей на Земле, а его появление на небосводе оборачивается торжественным пиром, который, как было показано в исследовании о Свароге, был тесно связан с небесным отцом Дажьбога-Солнца. Данная песня на Руси была зафиксирована не только в Тульской губернии, и А. Н. Афанасьев в своем исследовании приводит ее другой вариант:

Солнышко-ведрышко!
Выглянь в окошечко,
Твои детки плачут,
Есть-пить просят.
Курица кудахчет,
Кочет спел —
И обед поспел[404].

Как видим, момент неблагополучия детей солнца здесь еще более усиливается: ребята не просто колупают сыр, который не едят ни собаки, ни куры, а уже сами просят есть и пить. Прекращение бедственного положения данный вариант связывает уже не с приездом знатных гостей на обрядовый пир, а с пением петуха — птицы, посвященной солнцу, — после чего обед для детей оказывается готов. Наконец, третий вариант данной песни опубликовал Н. М. Гальковский, сопроводив его следующим замечанием: «Одна детская песенка подтверждает, что в народе сохранялось смутное представление о людях как детях солнца: