Давший клятву

Тварь обратила на него глазницы, на дне которых плескался расплавленный камень. Он слышал описания этих существ из видений отца – но, глядя на громолома снизу вверх, был потрясен формой его морды и головы.

«Ущельный демон, – осознал он. – Оно похоже на ущельного демона». По крайней мере, голова. Тело смутно напоминало человеческий скелет.

– Принц Адолин! – крикнул один из немногих выживших солдат. – Это сын Черного Шипа!

– Защищайте принца! Отвлеките монстра от осколочника. Это наш единственный шанс, чтобы…

Дальше Адолин не расслышал, потому что монстр взмахнул лапой. Молодой человек едва увернулся, а потом бросился в дверь какого-то низкого здания. Внутри перепрыгнул через несколько кроватей, пробился в соседнюю комнату, где атаковал кирпичную стену, с помощью Майи нанеся четыре быстрых удара. Плечом ударился о стену и прорвался сквозь отверстие.

Сделав это, он услышал всхлип за спиной.

Адолин стиснул зубы. «Мне бы прямо сейчас не помешал один из этих шквальных Сияющих».

Он нырнул обратно в здание и, перевернув стол, нашел под ним съежившегося маленького мальчика. Единственный человек, которого Адолин увидел в доме. Он вытащил ребенка наружу как раз перед тем, как кулак монстра проломил крышу. Принц в клубах пыли сунул мальчика какому-то солдату и указал обоим на улицу, ведущую на юг. Сам же метнулся на восток, огибая здание. Может быть, ему удастся забраться на следующий уровень Верхних округов и обойти существо.

Невзирая на все попытки солдат отвлечь монстра, тот явно понимал, на ком следует сосредоточиться. Он переступил через развалины дома, занес кулак над Адолином, который прыгнул в окно другого здания, перескочил через стол, а потом выбрался наружу через другое открытое окно.

Бабах!

Дом позади него рухнул. Тварь ранила собственные руки, разрушая строения: на ее запястьях и пальцах оставались белые борозды. Судя по всему, они ее не волновали – и с чего бы? Она ведь вырвалась из земли, создавая это тело.

Не считая клинка, единственным преимуществом Адолина была способность реагировать быстрее. Оно замахнулось на следующий дом возле него, собираясь разрушить это строение до того, как противник попадет внутрь, но принц уже повернул обратно. Он промчался под лапой монстра, скользя по каменной крошке и пыли, и кулак пронесся над самой его головой.

Адолин бросился между ногами громолома и рубанул по лодыжке, которую уже один раз рассек, вонзив клинок глубже в камень и вырвав его с другой стороны. «В точности как с ущельным демоном, – подумал он. – Сперва ноги».

Когда существо снова шагнуло, лодыжка треснула с громким звуком, а потом ступня отломилась.

Адолин был готов к болезненному раскату грома наверху, но ударная волна все равно заставила его поморщиться. К несчастью, чудовище легко удерживало равновесие, опираясь на обрубок. Оно стало еще чуть более неуклюжим, чем раньше, но падение ему не грозило. Однако тайленцы успели перегруппироваться и собрать веревки, так что, может быть…

Рука в осколочном доспехе высунулась из дверного проема ближайшего здания, схватила Адолина и втащила внутрь.

Далинар раскинул руки, окутанный Азартом. Тот возвратил воспоминания обо всем, что князь в самом себе ненавидел. Войны и столкновения. То, как он кричал на Эви, вынуждая ее подчиниться. Гнев, который привел его на грань безумия. Его позор.

Хотя когда-то Далинар ползал перед Ночехранительницей, умоляя об освобождении, теперь он больше не хотел забывать.

– Я принимаю тебя. Принимаю то, каким я был.

Азарт залил мир красным, вызывая глубокую тоску по битве, столкновению, вызову. Отказавшись от этого, он бы изгнал Азарт.

– Спасибо за то, что дал мне силу, когда я в ней нуждался, – сказал Далинар.

Азарт загудел, довольный. Он подобрался ближе к Далинару, и лица туманных фантомов ухмылялись от волнения и радости. Лошади кричали и умирали. Люди смеялись, когда их пронзали мечами.

Далинар опять шел по каменной земле к Разлому, намереваясь убить все живое внутри. Он ощутил жар ненависти. От силы охвативших его чувств сделалось больно.

– Я действительно был таким, – согласился Далинар. – Я понимаю тебя.

Венли украдкой покинула поле боя. Она оставила людей, охваченных смесью гнева и вожделения, сражаться с тенями. Углубилась во тьму под сенью бури Вражды, чувствуя себя странно больной.

Ритмы сходили с ума внутри ее, сливаясь и сражаясь друг с другом. Часть ритма страстного желания слилась с ритмом ярости, а потом – с ритмом насмешки.

Она прошла мимо Сплавленных, которые спорили о том, как быть теперь, когда Вражда отстранился. Надо ли посылать паршунов на битву? Нельзя было управлять людьми, которых поглотил один из Несотворенных.

Ритмы перемешались.

Мучения. Тщеславие. Разрушение. Утрата…

«Вот! – решила Венли. – Хватайся за него!»

Она настроилась на ритм утраты. Венли в отчаянии слилась с этим мрачным ритмом, на который настраивалась, чтобы вспомнить тех, кого потеряла. Тех, кто ушел.

Тимбре загудела в том же ритме. Почему это прозвучало как-то иначе, чем раньше? Вибрации Тимбре пронзали все существо Венли.

Утрата. Что Венли утратила?