Давший клятву

– Алети обратились против тайленцев и теперь хотят их завоевать! Они все это время были союзниками паршунов. Ваша светлость, мы чудом избежали ловушки!

– Быстрее отделите наши корабли от любых, которые несут знамя алети, – велела Нура. – Мы не позволим застигнуть себя врасплох!

Они ушли, бросив Янагона на попечение дюжины молодых письмоводительниц, которые были следующими в очереди предстать перед ним. Император застыл на своем троне, переживая и тревожась, ощущая, как болезненно сжимаются внутренности. Алети – предатели?

Крадунья ошиблась. Он ошибся.

Яэзир, будь милостив. Это действительно конец света.

Мы стражники, – объявили два огромных спрена. Их голоса сливались в один, и, хотя губы оставались неподвижными, Шаллан ощущала вибрацию всем телом. – Плетущая свет, у тебя нет разрешения на использование этого портала.

– Но мне нужно пройти! – вскричала Шаллан. – У меня есть буресвет, я заплачу!

Твою плату не примут. Мы заперты согласно слову родителя.

– Вашего родителя? Кого?

Родитель уже умер.

– Ну так…

Мы заперты. Путешествия в Шейдсмар и из него были запрещены незадолго до смерти родителя. Мы обязаны повиноваться.

Позади Шаллан, на мосту, Адолин разработал умную тактику. Он вел себя как иллюзия.

Ее фальшивым людям было велено действовать так, словно они сражаются, но без прямого внимания Шаллан они просто стояли и рубили мечами воздух. Чтобы не раскрыть себя, Адолин решил делать то же самое – он размахивал гарпуном как попало. Узор и Сил поступали схожим образом, а два Сплавленных парили над ними. Одна держалась за руку – ее ранили, но порез уже затягивался. Они догадались, что кто-то среди нападающих настоящий, но не могли установить, кто именно.

У Шаллан оставалось мало времени. Она снова повернулась к хранителям врат:

– Прошу вас. Другие Клятвенные врата – те, что в Холинаре, – пропустили меня.

Невозможно. Мы связаны волей Чести, правилами, которые спрены не могут нарушить. Этот портал закрыт.

– Тогда почему вы пропустили других? Армию, которая стояла тут немногим раньше?

Души мертвых? Им не понадобился наш портал. Их призвал враг, перенес по древним путям к ждущим носителям. Вы, живые, не можете сделать то же самое. Вы должны искать Перпендикулярность для переноса». Огромные спрены одновременно склонили головы. «Мы извиняемся. Мы были… очень долго одни. Мы хотели бы снова переносить людей между мирами. Но мы не можем делать то, что запрещено.

Сзет из неболомов завис высоко над полем боя.

– Абоши, алети перешли на сторону врага?! – спросил он.

– Они узрели правду, – ответил Нин, парящий рядом с ним. Они были вдвоем; Сзет не знал, куда подевались остальные неболомы.

Рядом недовольно рокотала Буря бурь. Красные молнии пробегали по ее поверхности, переходя из одной тучи в другую.

– Все это время, – пробормотал Сзет, – мир принадлежал паршунам. Мой народ ждал возвращения не вторгшегося врага, но хозяев дома.

– Да, – подтвердил Нин.

– А ты хотел их остановить.

– Я знал, что произойдет, если они вернутся. – Нин посмотрел на него. – Сзет-сын-Нетуро, кто обладает властью над этой землей? Человек может управлять своим домом, пока градоначальник не потребует налогов. Градоначальник руководит своими землями, пока великий лорд, в свой черед, не придет к нему за деньгами. Но великий лорд обязан повиноваться великому князю, когда война коснется его земель. А король? Он… отвечает перед богом.

– Ты уверял, что бог мертв.

– Один бог умер. Теперь вместо него победитель, наделенный правом завоевателя. Изначальные хозяева этой земли, следуя твоей подходящей метафоре, вернулись с ключом от дома. Итак, скажи мне, Сзет-сын-Нетуро – тот, кто готов произнести Третий Идеал, – какому закону должны повиноваться неболомы? Закону людей – или настоящих хозяев этой земли?

Похоже, выбора нет. Логика Нина была здравой. Совсем никакого выбора…

Не глупи, – вмешался меч. – Давай пойдем и подеремся с этими ребятами.

– С паршунами? Но ведь эта земля принадлежит им по праву, – возразил Сзет.