Давным-давно

Она узнала, что находится в престижной Рутонской Академии величественного города Рутона, что нашел ее ночной патруль в нежилом заброшенном районе сумеречного подземелья, в закрытых и магически запечатанных катакомбах. Сам факт ее пребывания там вызвал недоумение и бурные споры среди высшего руководства магического круга, непосредственно занимающегося вопросом безопасности и охраны периметра жилого города, и если бы не свидетели, словам которых просто невозможно не доверять, они ни за что не поверили бы в реальность произошедшего.

Она с удивлением узнала, что дважды пересекала тонкую грань, опасно балансируя между жизнью и смертью. Множественные переломы, внутренние повреждения не оставляли никаких шансов на выздоровление. Трое суток не отходя от кровати больной и не оставляя ее одну даже на минуту, за ее жизнь боролись четверо достойных магов, поочередно подменяя друг друга, щедро делились своими жизненными силами и подпитывали энергией искалеченное тело. Да, конечно, у нее еще будет возможность познакомиться с этими людьми (точнее – с нелюдьми), которые спасли ей жизнь, а также с теми, кто нашел ее, вынес из подземелья и принес сюда. Самое главное: отныне она находилась под защитой магического договора, а значит, была неприкосновенна. Какого договора? Стандартного договора, заключающегося с каждым учеником Академии. Да, она является теперь младшей адепткой Рутонской Академии. Оплата обучения производится в счет будущих услуг самой Академии и высшего магического сообщества. И нет никому никакого дела до того, кем она раньше была и как жила. Ее жизнь началась в стенах этого древнего замка с того момента, как маленькая капля ее крови коснулась зачарованного пергамента, и до определенного времени всецело принадлежит теперь только Академии. А так как Академия находилась под многослойной магической защитой, то, находясь в ее стенах, ты еще становился и недосягаем для внешнего мира.

Удивленно хлопая золотистыми ресницами, девочка переводила взгляд с худого человека на изящную целительницу и не могла поверить в то, что только что услышала. Переспрашивать почему-то было стыдно. Колебалась лишь мгновение и вдруг твердо проговорила:

– Но у меня же нет никаких магических способностей, как же я буду здесь учиться?

Цитариус Инарион удивленно изогнул бровь, долго вглядывался в лицо ребенка, затем посмотрел на озабоченное лицо Шельги и твердо проговорил:

– Да, мы знаем, поэтому тебе придется особенно постараться, чтобы достойно носить на своих плечах цвета Академии, – улыбнулся он, и вокруг глаз разбежались морщинки, – неужели ты думаешь, что из этих стен выходят только одни маги?

Девочка кивнула.

– Ты заблуждаешься.

Во взгляде ребенка появилась твердость, и она уверенно ответила:

– Тогда я буду стараться.

– Тогда на сегодня все. Отдыхай, набирайся сил. Как только уважаемая наша целительница посчитает, что состояние твоего здоровья вполне удовлетворительно, приступишь к обучению. – Он поднялся и вышел из комнаты, жестом приглашая целительницу последовать за собой. Они скрылись с глаз.

Джим съехала на подушках и блаженно улыбнулась. Подняла руки и попробовала навести порядок на голове. На лицо набежала тень.

«Странно. Все же почему они такие короткие?»

Из-за дверей доносились приглушенные голоса. Она прислушалась. Не смогла разобрать ни слова. Выкинула из головы и улыбнулась.

«Просто не могу поверить, я – адептка Академии».

– Почему ты ей не сказал? – прозвучал вполне ожидаемый вопрос от целительницы, как только они вышли и оказались на приличном расстоянии от палаты.

– Так будет лучше для нее, – не оборачиваясь ответил Цитариус, увеличивая шаг. – Пусть она сама придет к этому, и желательно постепенно, а не сразу. – Остановился. – Тем более еще неизвестно, проявятся ли вообще какие-нибудь способности, – подошел к ней и взял за руки, тяжело вздохнул. – Ты сама все видела: ее тело истязали, волосы обрезали. Ее за что-то наказывали. Но наказывали столь бесчеловечным образом, что мне даже страшно помыслить, как она вообще смогла через все это пройти и после всего еще и выжить. Кто это сделал и за что? Возможно, мы об этом никогда и не узнаем. Зато нам представляется уникальная возможность – исцелить душу, заживить раны, излечить тело. Научить эту девочку снова радоваться, доверять людям, да и просто быть ребенком. Ну а если вдруг все же наступит такой момент, когда ей придется выбирать…что ж, тогда будем надеяться, что она сделает правильный выбор, – наклонил голову и грустно улыбнулся. – Тьма или Свет – это ведь необязательно всегда то, чем изначально мы привыкли их считать. – Он заметил, как дернулась Шельга при этих словах, сочувственно похлопал ее по плечу. – Сколько таких случаев история хранит в своей памяти? Главное правило жизни: все, что ни делается в этом мире, делается к чему-то, и нужно всего лишь время, чтобы это понять. – Он отпустил ее, отвернулся и вышел за дверь.