Давным-давно

Адагелий хмыкнул, наблюдая за ними со стороны. Он так хорошо научился разбираться в характере друга, что был уверен: тот наверняка сейчас устроит допрос с пристрастием – вопрос-ответ, ничего лишнего. Ментальный контакт расценивался у свободолюбивых светлых эльфов как навязывание воли, как преступление против личности, и поэтому беседа обещала быть долгой.

Лодар О’ЛинМирилиель, крон-принц и единственное дитя одного из старших домов Светлого Леса, послушный чужой воле вел свой неспешный рассказ, иногда повторяясь по просьбе самого слушателя и периодически отвечая на уточняющие вопросы, придерживаясь в своем рассказе только сухих фактов. Когда повествование дошло до найденного в катакомбах ребенка, Лодар не смог вспомнить ничего вразумительного, было видно, что он сам удивлен и заинтригован этой новостью. Он даже нашел в себе силы, чтобы приподняться и посмотреть в ту сторону, где предположительно находился сейчас найденный ими ребенок.

В этот самый момент дверь распахнулась и в помещение вплыла ослепительная Вилисия. Она тут же безошибочно определила, в какой стороне находится ее родственник, и стремительным шагом направилась туда. Проходя мимо отдельной палаты, в которой лежал ребенок, она вдруг замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась, повернулась и даже сделала пару нерешительных шагов в ту сторону. Снова остановилась, встряхнула головой, решительно отвернулась и направилась к кровати Лодара. Адагелий удивленным взглядом провожал первородную: «Значит, не только я это чувствую. Очень интересно!»

Цитариус Инарион приподнялся, тяжело опираясь на спинку стула, и протянул руку в приглашающем жесте, тщательно скрывая ухмылку, увидев выражение ее лица после сканирования ауры будущего подопечного. Взгляд первородной говорил: «Ну и полечили!» Терпеливо ожидал, пока Вилисия неторопливо шествовала между рядами больных, снисходительно кивая на робкие приветствия младших, и отошел лишь тогда, когда она заняла его место на стуле возле больного. Сам же поспешно направился в палату найденного незнакомца, даже не оглядываясь на то, что происходит у него за спиной.

Вилисия не отводила пристального взгляда до тех пор, пока глава Академии не скрылся за дверью маленькой каморки, куда ее так неосознанно вдруг потянуло, как только она переступила порог лазарета. Перевела вопрошающий взгляд на Лодара, пытливо изучая его лицо. Юноша в ответ лишь пожал плечами, съезжая вниз и удобно устраиваясь на подушках, блаженно расслабляясь.

Первое, что бросилось в глаза, как только Инарион переступил порог палаты, это обеспокоенное и уставшее лицо всегда такой неспешной и размеренной Шельги Араи, полновластной хозяйки целебного крыла больничного комплекса и старшего декана факультета целительства и врачевания. Самые лучшие ее ученики беспомощно разводили руками и яро спорили между собой, в то время как она собственноручно обрабатывала специальным травяным раствором раны на спине ребенка и накладывала повязки с целебным бальзамом. Казалось, она полностью поглощена своим занятием, но стоило Цитариусу переступить порог маленькой палаты, как целительница не оборачиваясь обратилась к нему, заставляя всех замолчать одним лишь звуком своего голоса.

– Оставьте нас, – скомандовала она и терпеливо дождалась, пока последний из ее учеников не выйдет из палаты. – Мне очень жаль, – в голосе слышались печаль и сожаление, – но надежды мало. Ребенок в таком плачевном состоянии. – Она покачала головой, бережно переворачивая своего пациента на бок. – Посмотри на эти раны, – повернулась к нему и подняла свои невидящие глаза. – Это дитя ведь запороли почти насмерть, раны загнили, а теперь еще и свежие повреждения. И посмотри на ее голову. – Шельга внимательно наблюдала за выражением лица главы. – Даже не хочу думать, почему она такое с собой сотворила или же за что это сделали с ней. Я как могла подровняла волосы, правда, получилось коротко. – Она недовольно сморщила нос. – Если бы она не была столь слаба физически, я могла бы с уверенностью дать шанс на выздоровление.

Цитариус при этих словах непроизвольно передернул плечами, приблизился к кровати и наклонился над ребенком. Какое-то время внимательно изучал раны на спине. «Ничего страшного, свойство целебных трав вместе с магией не оставят и следа от этих повреждений». Очень аккуратно перевернул тело и ухватился руками за край стола, чтобы не упасть – настолько поразил его вид ребенка, заставляя затрепетать все фибры его души от неправильности происходящего и недопустимости произошедшего. Он не мог заставить себя отвести взгляд от пушистых огненно-золотистых ресниц, ярко выделяющихся на перепачканном грязью лице. Как будто догадавшись, о чем он думал, Шельга наклонилась и оттерла влажной холстиной грязь с лица ребенка. Цитариус наклонился еще ниже.

– Ты ведь это тоже чувствуешь, да? – Он выпрямился и удивленно посмотрел на Шельгу Араи. – Даже твои бальзамы и травяные примочки не смогли забить ее запах. – Целительница едва заметно улыбнулась. – И эта странная двойственность ее ауры.