Давным-давно… – 1. Обрести себя

– Надо дождаться господина ректора и только потом вершить суд. И то ещё надо для начала доказать виновность-то. Нет, я на такое точно не подписываюсь, – твёрдо заявил старик-сторож, отворачиваясь и решительным шагом направляясь обратно. – Я ухожу, а ты как знаешь.

Молодой человек удивлённо проводил взглядом сторожа. Припоминая все слухи, ходившие об этом найдёныше, и зная о трепетном отношении главы приюта к девчонке, он ощутил в душе на мгновение возникшее сомнение. Неуверенно посмотрел в лицо разъярённой женщины, вспомнил томный и многообещающий взгляд её дочери и принял окончательное решение.

– А мы пойдём и малость поговорим с той воришкой, – он недобро улыбнулся, ускоряя шаг в предвкушении предстоящего наказания.

Ворвавшись в просторный зал кухни, они не сразу смогли обнаружить виновницу. Девочка едва дышала под тяжестью съехавших на неё мешков с крупой и вдобавок восседавшего сверху сыночка поварихи. Одежда, лицо, волосы её были перепачканы в муке. Девочка в ужасе наблюдала за вновь прибывшими. В противоположном углу жалобно скулили служки и помощники при кухне, не решаясь даже двинуться с места.

– Маманя, смотри, – гордо потрясая огромной поварёшкой, зажатой в пухлой руке, заорал высокорослый детина, указывая на свою жертву, – как исправно лежит, ей от меня ни за что не сбежать. У, как зыркает своими глазищами. А можно мне её тоже наказать? – с надеждой в голосе спросил он, заискивающе заглядывая в глаза матери.

– Нет, нельзя. Сами управимся, – вместо матери ответил мужчина, подойдя к толстяку и рывком поднимая того с мешков. – Ты хоть подумал бы, что она может душу отдать под эдакой тяжестью. – Он ощутимо встряхнул детину и подтолкнул к выходу, попутно вырвав из его рук поварёшку и жестами приглашая всех остальных немедленно очистить помещение. Когда в кухне остались только он и повариха, мужчина направился к мешкам и небрежно подхватил не по годам щуплую девчонку с пола. Повернулся к женщине и вопросительно посмотрел, та понимающе кивнула и поманила его за собой.

– Пошли в подвал, где поймали там и наказывать будем. Чтобы в следующий раз уже точно неповадно было ни ей, ни кому-то другому. – Потрясая ключами и гулко топая тяжёлыми башмаками, она направилась вниз. Замок поддался лишь со второго раза. Мужчина беззвучно скользнул внутрь с девчонкой на плече. Положил худенькое тельце на пол и с любопытством воззрился на высоченные ряды полок вокруг. Алчный взгляд перебегал с висящих под потолком окороков на ящики с фруктами и овощами, головки сыра и коробки со сладостями: «Дом милосердия» пользовался покровительством сильных мира сего и ни в чём не испытывал нужды. Мужчина перевёл взгляд на повариху: – Ну, и как прикажете наказывать?

Женщина тут же приосанилась, гордо вскинула голову и озвучила своё решение:

– Розгами, конечно, да так, чтобы неделю после не могла присесть. И вот ещё, – из-под фартука достала кухонный тесак, – срежь ей волосы, чтобы все знали, что она воровка.

Мужчина поднял девочку с пола и безвольной куклой перекинул через своё колено. Находясь в забытьи, первые несколько ударов она даже не почувствовала. Затем вздрогнула и закричала. Женщина раздосадованно прикусила губу, стараясь не обращать внимания на отчаянные крики, но потом всё же не выдержала, подхватила с пола грязную тряпицу и затолкала ей в рот. Крики стали едва различимы, а затем и вовсе стихли.

– Довольно, – срываясь на визг, воскликнула повариха. – Обрежь ей волосы, да пошли отсюда. Я не в силах больше это выносить.

Мужчина ухватил девчонку за косу и подтянул к себе. Она вдруг пришла в сознание, осмотрелась безумным взглядом и попыталась что-то сказать. Губы шевелились, тщетно стараясь вытолкнуть кляп. Её мучитель выдернул тряпицу и наклонился к самому лицу.

– Пожалуйста… пощадите… я не трогала…

Он усмехнулся, накрутил косу на руку, натянул её и полосонул по волосам тесаком. Тот застревал, путался и никак не хотел срезать хотя бы прядь с головы ребёнка. Девочка наконец осознала, что происходит, и забилась раненной птицей в руках своего мучителя. Мужчина едва справлялся, настолько в своём отчаянии ребёнок оказался сильным.

– Да срежь ты уже их! На вот, возьми, этим легче будет, – женщина за это время где-то нашла ножницы и сейчас протягивала ему. – И дело с концом, а я подержу. Кстати, можешь взять всё, что тебе приглянулось, заслужил, – а сама ногой задвинула под стол огромную корзину с продуктами.

***

Поздно вечером, буквально за несколько минут до закрытия главных ворот, на территорию приюта в Ветернхиле влетел чёрный всадник. Грохоча по вымощенной камнем подъездной дороге, заставляя шарахаться в разные стороны местных обывателей, он проследовал к центральному входу главного здания, резко осадил лошадь и ласково потрепал её по холке, с интересом рассматривая нагромождение различных стилей в архитектуре строения. Дверь распахнулась, незнакомца явно ждали. На пороге стоял худощавый мужчина, ректор этого примечательного заведения, и беззастенчиво разглядывал фигуру в чёрном.