Давно пропавший

Его угрюмый пристальный взгляд говорил о том, что он совершенно серьезен. Я разрушил его жизнь. Теперь он забирает мою. Похитив у меня жену и сына, Пити убедил себя, что вместе с ними завладел и моим именем. Он действительно считал, что стал мною.

Когда я понял, что мой брат безумен, у меня чуть не подкосились ноги.

– Мне очень жаль. Да поможет тебе Бог, – произнес я.

– Нет. – Его тон не оставлял сомнения в том, что сейчас последует выстрел. – Пусть Бог поможет тебе.

19

Раздался страшный грохот – и я отлетел в сторону.

Нет, это был не выстрел. Взорвался дом: ударная волна подхватила меня и забросила в подлесок. Осколки камня и дерева разлетелись в разные стороны, срезая ветви и сметая листву.

На какое-то время я лишился чувств, потом уловил запах дыма и треск огня. Морщась от боли, медленно сел. Голова кружилась, сильно тошнило. В ушах стоял медный гул.

Я свалился в яму и только поэтому не погиб под обломками взорвавшегося дома. Повсюду валялись горящие доски. Пылали кусты. Ветер перебрасывал огонь с дерева на дерево.

Задыхаясь от едкого дыма, я с трудом поднялся на ноги. Огляделся, высматривая Пити. Увидел на месте дома дымящийся кратер.

Моего брата нигде не было видно. Должно быть, его тоже отбросило в заросли.

Вокруг меня царил ад, но я твердо знал, что должен найти Кейт и Джейсона, и молил небо, чтобы они убежали подальше и чтобы огонь не настиг их.

А еще о том, чтобы небо покарало Пити. Иначе он сделает все, чтобы вернуть себе моих жену и сына.

Если он еще жив. Если не погиб во время взрыва.

Но где же он?..

Я хотел крикнуть и позвать Кейт и Джейсона, однако передумал: они так испугались, увидев меня в подземелье, что вряд ли откликнутся. А если отзовутся, то их может услышать и Пити.

Вокруг бушевало пламя. Ветер поднимал клубы дыма. Жадно ловя ртом воздух, я выскочил на небольшую полянку. Над моей головой ветер все дальше и дальше гнал пламя по верхушкам деревьев.

Насколько далеко ушли Кейт и Джейсон? Я вспомнил о ручье, по которому проник в лес. Если жена и сын доберутся до него, если туда доберусь я, то у нас будет шанс...

Добраться до ручья. Как? Пожар настолько ошеломил меня, что я потерял ориентировку.

Из кармана рубашки я достал компас. Морщась от дыма, сориентировался. Положил компас в карман и, увернувшись от падающей на меня горящей ветки, побежал на северо-запад, в сторону еще не тронутых огнем деревьев.

Пожар распространялся с чудовищной быстротой; вокруг трещали и стреляли горящие деревья. Сухие пни пылали, как порох. Справа от большого ствола оторвало здоровенный кусок коры, и я бросился на землю, сразу догадавшись, что огонь тут ни при чем: это стреляет Пити.

Я достал пистолет и попытался сдержать дрожь в руках. Женщина-инструктор в Денвере говорила, что, как бы хорошо человек ни стрелял в тире, его невозможно подготовить к настоящему бою, в котором речь идет о жизни и смерти. Если страх берет верх, любые навыки бесполезны.

Огонь подбирался все ближе. Мне нельзя было оставаться на месте. Но если я двинусь, Пити будет стрелять...

Я подумал о страданиях, перенесенных Кейт и Джейсоном, о том, через что мне самому пришлось пройти, чтобы отыскать их. Подумал о Пити, оставившего меня умирать в горах. Ярость позволила собраться. Руки перестали дрожать.

Я бросился к соседнему дереву. Над головой прошел заряд дробовика, угодив в его ствол. Полетели щепки. Я тут же проделал то, что Пити мог меньше всего ожидать: метнулся назад, к огню, к дереву, под которым только что прятался.

Тут я понял, откуда он стреляет, и выпустил в ту сторону три пули кряду. Меня накрыло дымом; я использовал его как прикрытие и, задержав дыхание, бросился по направлению к Пити, на ходу выстрелив еще три раза. Но когда я вломился в заросли, то нашел не тело, а всего лишь стреляную гильзу от ружья.

Пригнувшись и тяжело дыша, я несколько секунд шарил глазами по подлеску. Ничего...

Гильза. Сколько раз он стрелял в меня? Два. Сколько у него зарядов в дробовике? Насколько я помнил, большинство таких ружей имеют четыре в магазине и один в патроннике. Карманы Пити явно не оттопыривались от запасных патронов.

Значит, у него осталось еще три выстрела.

Спину уже опаляло огнем, и я, пригнувшись, бросился вперед, перебежав к большому пню.

Бах! Верхушку пня снесло напрочь. Левое плечо пронзила острая боль. Я бросился на землю и выстрелил в ответ, надеясь, что в плече всего лишь щепка от пня. Но кровь на рубахе говорила о том, что меня задело дробью. Руку не оторвало только потому, что Пити стрелял со значительного расстояния: из-за дыма и пламени прицел оказался неверным. В цель угодила малая часть заряда.

Рука заболела сразу и сильно, однако двигаться еще было можно. Я понимал, что возле пня мне оставаться нельзя, и перекатился за поваленное дерево. Огонь был совсем рядом, но он мешал и Пити.

Пока что брат меня не видел.