Давление зла

- Смотри-ка, а ведь не скажешь. Молодо выглядите. Небось, могли бы и вообще лет на двадцать, - рассудительно заметил он.

Ольга опустилась в кресло. Она чуть не плакала от обиды:

- Дак ведь, если вы наш союзник, мы заинтересованы в вашем здоровье... - в ее речи стали заметны местные словечки.

- Простите, но для меня хорошее здоровье означает, что я стану не совсем человеком. Я же ведь знаю, что у меня там, - он постучал себе по груди. - И знаю, что ничего изменить невозможно. По крайней мере, пока я остаюсь человеком...

Она замешкалась с ответом, подливая вина себе в бокал. Поставив бутылку рядом с креслом, она выпрямилась и взглянула на Федора:

- Вам добавить? Нет, так нет... - она помолчала. - Ну и что? Изменится немного биохимия, ускорится метаболизм...

- Изменятся нейро-ментальные характеристики, - тем же тоном подсказал он, и она осеклась.

Он встал, пересек комнату, взял с пола бутылку и подлил себе в бокал. Затем взял вино, вопросительно посмотрел на нее. Она кивнула, он налил ей. Медленно вернувшись на диван, он откинулся на спинку, так чтобы лицо оставалось в тени, и спросил:

- И все же - почему я? Почему не какой-нибудь политик или общественный деятель? Вон сейчас какое внимание экологии уделяют!

- Боже мой, Федор! Даже нам ясно, что экология нужна, пока вверх лезут, к власти. А как только до высокого кресла дорвутся, так обо всем забывают! А политики - вы хоть раз видели честного политика? Раньше, конечно, встречались, но не в это же время, и не в этой стране. Позор рода человеческого, вот что такое ваши политики!

- Предположим - только предположим, - что я соглашусь. Но что я могу сделать? Я же не обладаю никаким весом ни в политике, ни в какой-либо другой области...

- Это-то просто. Мы слегка воздействуем на ситуации, которые являются ключевыми. В результате влияние вы приобретете сравнительно быстро.

- И все-таки я не понимаю, почему вы не завербуете действительно влиятельных людей, чем продвигать никому не известных. Таким образом вы гораздо быстрее добьетесь желаемого результата.

- Разные это вещи, - грустно покачала головой Ольга. - Одно дело помочь искренне расположенному к нам человеку, другое - действовать подкупом и шантажом...

- Ну ладно, - хлопнул ладонями по коленям Федор. - Что-то мы заговорились. Будем считать, что высокие договаривающиеся стороны не пришли к соглашению. А вообще - я очень рад, что приехал сюда...

- Где еще вы найдете такую рыбалку, - отозвалась Ольга. Она опять стала той насмешницей, которая понравилась Федору.

"И не только поэтому", - невольно подумал Федор и тут же почувствовал смущение - не свое, чужое смущение. Отчетливое и чуть нарочитое, сквозь него так и чудилась быстрая усмешка. Он поднял удивленные глаза. Ольга откровенно расхохоталась и встала.

"Отдыхайте, - прозвучал у него в голове бесплотный голос. - Утро вечера мудренее".

- В самом деле, я очень рад... - повторил Федор, тоже вставая.

"Спокойной ночи", - опять без слов сказала Ольга.

- Ох, я и пьяная! - вслух хихикнула она. Дверь за ней затворилась.

Он выключил лампу. Сон не шел. Он так и не понял, почему все-таки нечисть - а как еще называть леших, ведьм и прочих там водяных, - так активизировалась. Или они и раньше пытались воздействовать на жизнь людей? Да вроде не должно бы, шила в мешке не утаишь. Все равно бы хоть что-то наружу выплыло, а не как сейчас - отголоски легенд и сказок. Ему вдруг остро захотелось домой, в свою спокойную городскую квартиру.

IX

Федора словно толкнули. Он открыл глаза, полежал некоторое время, прислушиваясь к тишине, потом встал и прямо в плавках вышел на крыльцо. Знакомый серый свет, непонятно откуда падающий, не давал теней. "Сплю еще", - с облегчением подумал Федор.

Он спустился с крыльца, прошел по холодной траве через двор и вышел на улицу - калитка отворилась без скрипа, как и положено во сне. За околицу он вышел быстро, приостановился на мгновение и двинулся по голой земле, на которой и чахлая трава-то росла с проплешинами. Хотелось курить, и Федор подосадовал на дурацкий сон, в котором приходится расхаживать голым, без карманов. Справа землю раскроил старый овраг с пологими голыми склонами, скудно поросшими чахлой гусиной травкой. Косая изгородь в три жердины подбегала к оврагу и, вместо того, чтобы спуститься по склону, тянулась в воздухе на ту сторону. На вид она оставалась такой же хлипкой и ненадежной, и непонятно было, как она не обрывается под собственным весом. По странной, извращенной логике сна, Федор подошел к ней, встал на нижнюю трухлявую жердину и, придерживаясь за верхнюю, принялся боком продвигаться вдоль нее.