Давид Бек

Ее дальнейший путь лежал на крышу конюшен. Но туда не было дороги, кровли не прилегали друг к другу, их разделял просторный двор. Только одна высокая голая стена с задней стороны двора соединяла кухню с конюшней. Она была такой узкой, что трудно было пройти по ней, особенно в ночной темноте — можно было скатиться с высоты более двадцати аршинов и разбиться насмерть. Но ни опасность, ни высота не испугали Паришан. Храбрости и изобретательности ей было не занимать. Она взобралась на стену, осторожно оседлала ее, точно всадник коня, и, переставляя руки, стала медленно продвигаться вперед. Стена оказалась довольно длинной. Если бы она проделала это необычное путешествие днем, возможно, у нее закружилась бы голова, помутнело в глазах и она скатилась бы вниз. Но темнота была ей на руку. Точно искусный канатоходец, хладнокровно сохраняла она равновесие и, то сидя, то лежа на животе, преодолевала расстояние. Несколько раз останавливалась, чтобы перевести дыхание, содрала на руке кожу, но не чувствовала боли как не чувствуют ее в пылу боя раненые.

Ветер усилился, он был ей подмогой не только потому, что холодил раскрасневшееся, разгоряченное лицо, но еще и оттого, что заглушал звуки падения мелких камней со стены. Наконец Паришан добралась до кровли конюшни. Тут были накиданы стога с сеном, а сеновалы были полны соломы. Она подошла к стогу и села возле него. Снова пошло в ход огниво, ветер раздул костер и через несколько минут пламя перебросилось на соседние стога. Пожар распространился по конюшням. Оставались сенники. Через ердыки туда тоже были брошены пучки горящей травы Пламя взмыло вверх.

Она сочла свое дело сделанным, отошла дальше, куда не доходил свет от пожара, и, став в темноте, внимательно посмотрела вверх. Тут что-то с шипением поднялось в небо. Долгожданная ракета разорвалась, и ее огненные искры, словно шквал проклятий, разлетелись по обреченному городу.

— Помогите, горим! — раздалось со всех сторон, и проснувшиеся конюхи выскочили из своих домов.

— Горим! — закричали охранники дивана, когда заметили, что горят кухни и огонь переметнулся на помещения канцелярии — дивана.

— Пожар! — крикнула и та, что устроила этот пожар, и бегом спустилась с крыши во двор.

В общей суматохе Паришан незаметно выбралась на улицу. Одежда конюха помогла ей остаться неузнанной.

Она побежала на площадь угольщиков, непрестанно крича:

— На помощь, горим!.. Крепость горит!

Нам уже известно, что здесь, на площади угольщиков, сговорились встретиться тер-Аветик, князь Степанос Шаумян и сын мелика Парсадана Бали, чтобы объединиться с местными армянами и захватить оружейные склады.

Но никого из них Паришан не знала в лицо, кроме отца Хорена, которого как раз и не оказалось там.

На площадь крича бежали люди.

— Помогите! Горим! Горим!..

Паришан смешалась с этой разношерстной толпой, вооруженной лопатами, мотыгами, топорами, серпами и просто палками.

Народу становилось все больше, толпе росла, новыe группы людей устремлялись к ханскому дворцу, точно собираясь тушить пожар.

На одной улице, по которой двигался людской поток, из какой-то ямы вдруг послышалось:

— Да потише ты, оглашенный, чуть голову мне не снес!

Тот, к кому были обращены эти слова, посмотрел себе под ноги и увидел в ямс старика. Он тотчас же узнал его и схватил за руку:

— Ах, братец Саркис, это ты?

— Батюшка! — воскликнул тот, вставая. — Негодяй слуга бросил меня на дороге одного и побежал сломя голову.

— Я же говорил тебе, чтобы ты не выходил из дому, — упрекнул священник. — Тебе лучше вернуться. Я дам тебе провожатого.

— Что мне делать дома, сынок? — ответил старик, забывая о боли в боку. — Мне хочется своими глазами увидеть, как горит и рушится крепость, в которой страдало столько людей. Я должен видеть, непременно видеть, и пусть мои проклятия вместе с языками пламени достигнут неба…

Священник понял, что старика не переубедишь. И чтобы с ним не случилось какой беды, поручил одному из бегущих все время быть с ним рядом. А сам возглавил толпу, крикнув:

— Торопитесь! Мы можем опоздать!

То был тер-Аветик, а старик — уже знакомый нам юзбаши Саркис, староста армянского населения Зеву.

Находившаяся неподалеку Паришан услышала их разговор и догадалась, что вооруженная мотыгами, лопатами и топорами толпа — армяне, которых ведут тер-Аветик и его друзья.

С криками миновали они мусульманский квартал, прошли несколько кривобоких улочек и вышли к дворцу. Пожар теперь разгорелся еще сильнее, перебросился с конюшен на гарем и с кухни на ханский диван. Здесь собралось мусульманское население города. У них не было никакой возможности потушить пожар, они только старались вынести веши и припасы из помещений, куда огонь еще не перекинулся. Сторожа и слуги дворца больше наблюдали за тем, чтобы не было хищений, чем работали сами. Но в общем переполохе нелегко было уследить за людьми.

— Что горит? — спросила Паришан у одного перса.

— Ханский дворец… — ответил тот на ходу, таша за собой огромный сундук.