Давайте напишем что-нибудь

– Я с этой татуировкой родился, – сказал благородный Эдуард, большим пальцем разъединяя плевки Кунигундэ и размазывая их по скатерти. – А что – действительно так красиво?

Неверная Кунигундэ вздохнула:

– Ну, сам посуди: две розы в колючей проволоке, а внутри – адресочек с телефончиком в клюве голубки, несомой драконом.

– Куда несомой? – вяло полюбопытствовал Эдуард.

– Так по адресочку с телефончиком и несомой! – удивляясь несообразительности благородного Эдуарда, ответила неверная Кунигундэ.

– Фу! – сказал благородный Эдуард. – Давай-ка, знаешь что… испорть мне там всю эту красоту долбаную!

– С удовольствием, – неподдельно обрадовалась неверная Кунигундэ. – Давай, я тебе прямо поверх нее что-нибудь безобразное вытатуирую?

– А что ты умеешь вытатуировывать?

Неверная Кунигундэ ответила быстро: видно было, что ответ хорошо подготовлен:

– Я умею вытатуировывать «Переход Суворова через Альпы» и «Сусанна и старцы».

– Это не годится, – поморщился благородный Эдуард. – Это практически на каждой спине вытатуировано. А больше ты ничего не умеешь?

– Больше ничего, – покраснела неверная Кунигундэ и задумалась. Потом нервно добавила – через силу и все еще красная, как этикетка с распродажи: – Ну, можно, конечно, пофантазировать…

– Пофантазируй, – поощрил благородный Эдуард.

Неверная Кунигундэ молча пофантазировала и предложила:

– Хочешь, я вытатуирую тебе «Переход Сусанны и старцев через Альпы»?

– Вытатуировывай, – безнадежно вздохнул благородный Эдуард: границы фантазии неверной Кунигундэ явно не простирались далеко.

– Это будет на самом деле безобразно! – воодушевилась неверная Кунигундэ. – Потому что Сусанна – она же голая, а старцы противные такие… в то время как Альпы покрыты льдами! – При последней подробности неверная Кунигундэ засмеялась как чокнутая и тут же сказала: – Прости, что я так засмеялась!

– Бывает, – сказал благородный Эдуард и лег в грязь на живот.

Неверная Кунигундэ достала из кустов кстати оказавшиеся там татуировальные принадлежности в пластиковом пакете и смазала спину благородного Эдуарда свиным жиром: свиной жир всегда был у нее с собой в большом золотом медальоне на груди.

– Я теперь как свинья, – отчитался благородный Эдуард, нежась в грязи.

– Это точно! – подали голос сволочи в белом.

– Заткнитесь, – беззлобно отозвался благородный Эдуард и бросил в сволочей в белом комок грязи. Те (кроме мертвой сволочи в белом) с визгом разбежались по окрестным деревням. Больше о них никто никогда не слышал. Что касается мертвой сволочи в белом, то она, не дождавшись погребения, так и продолжала лежать и разлагаться у всех на виду.

А неверная Кунигундэ истово татуировала – до тех пор, пока спина благородного Эдуарда не стала похожа на некий гобелен, под которым навеки скрылись как адресок с телефончиком, так и розы в колючей проволоке, а вместе с ними и голубка, несомая драконом.

– Некрасиво стало? – с надеждой спросил благородный Эдуард по окончании процедуры.

– Конечно, некрасиво! – заверила его неверная Кунигундэ. – Еще как некрасиво-то! Я же первый раз в жизни татуирую. – Тут она захихикала: – Сусанна напоминает Суворова, а старцы – Сусанну! И все плавают в крови… твоей причем. Можешь себе представить?

– Не могу, – после нескольких неудачных попыток представить себе все это признался благородный Эдуард.

На дорожке сада нарисовались чиновники из коммуны, приехавшие по вызову соседей, которым показалось, что в саду благородного Эдуарда и неверной Кунигундэ происходит надругательство неверной Кунигундэ над телом благородного Эдуарда.

– Не происходит ли здесь надругательства неверной Кунигундэ над телом благородного Эдуарда? – прямо спросили чиновники, подойдя совсем близко к распростертому на земле и истекающему кровью благородному Эдуарду.

– Именно что происходит! – с радостью подтвердила криминальная пара.

– Можно я еще тапочки возьму? – раздался из дома голос истца. – Они тоже красивые очень… на них потому что вытканы фрагменты из «Книги перемен»…

– Берите! – откликнулись благородный Эдуард и неверная Кунигундэ.

– Что тут вообще происходит? – спросили коммунальные чиновники.

– Мы прощаемся с красивой жизнью… – начал объяснять благородный Эдуард, истекая кровью.

– …ибо решили жить некрасиво, – подхватила неверная Кунигундэ и, злобно глядя на одного из коммунальных чиновников, добавила – обращаясь как бы лично к нему: – Некрасиво жить не запретишь!

– А вот и запрещу! – тут же взревел коммунальный чиновник. – Красиво жить не запретил бы, а некрасиво – запрещу! Запрещаю!

– Да пошел ты знаешь куда… – задумчиво сказал благородный Эдуард.

– Куда? – заинтересовался коммунальный чиновник.

– Куда подальше, – не особенно мудрствуя, закончил благородный Эдуард.

Коммунальный чиновник отошел далеко как мог и оттуда крикнул:

– Что это тут за труп в белом?

– Да сволочи одной труп, – не глядя в его сторону, объяснила неверная Кунигундэ.

– Он же разлагается! – укорил ее коммунальный чиновник.

– Ты бы на его месте тоже разлагался, – заверила его неверная Кунигундэ.

– С каких это пор мы на «ты»? – запоздало, как весна, спросил коммунальный чиновник.