Давайте напишем что-нибудь

А обязанностей у него было немного. Фактически одна: почта. Ежедневно на имя Редингота приходило по нескольку сот писем с разных концов земли – письма эти мертвый Лев должен был прочитывать и сортировать в зависимости от тех вопросов, которые в них ставились. Система сортировки, которой придерживался мертвый Лев, была не особенно сложной. Он завел во дворе два огромных холодильных контейнера и, отключив холодильники, распределял письма между этими контейнерами. На боку одного контейнера зеленой краской было написано «Письма о том же», на другом, красной краской – «Письма не о том». Разбрасывая письма по контейнерам, мертвый Лев только для порядка предварительно распечатывал каждое, внутрь, однако, никогда не заглядывая.

– Что пишут? – спрашивал его по утрам Сын Бернар.

– Да как обычно, – отвечал мертвый Лев. – Кое-где кое-какие проблемы, а так нормально все.

– Странно! – удивлялся Сын Бернар. А удивлялся потому, что, судя по телефонным разговорам, которые он вел ежедневно, положение с Абсолютно Правильной Окружностью из спичек отнюдь не было таким спокойным.

По телефону на него, разумеется, все орали: ни для кого уже не было секретом, что Сын Бернар – это всего-навсего собака, с которой, стало быть, нечего и церемониться. Сын Бернар к такому отношению, в общем, привык – правда, его все еще удивляло, когда звонивший начинал разговор с окрика «пошел отсюда!» Тогда Сын Бернар не очень понимал, как ему себя вести… но в других случаях просто не обращал внимания на грубость собеседников и отвечал на наболевшие вопросы в неизменно сдержанной манере хорошо воспитанной собаки.

По окончании рабочего дня он подходил к огромной «Таблице наболевших вопросов», которую сам же и расчертил и в которую вписывал все новые наболевшие вопросы, чтобы к приезду Редингота ситуация с Окружностью была предельно наглядной. Первая графа таблицы была озаглавлена «Что наболело?», вторая – «У кого именно наболело?», третья – «Где в данный момент находится тот, у кого наболело?», четвертая – «Как тот, у кого наболело, сам объясняет то, что наболело?», пятая – «Объективно», шестая – «Рекомендовано». Записи поражали своим разнообразием:

Что наболело? – Живот.

У кого наболело? – У сэра Аткинсона.

Где в данный момент находится тот, у кого наболело? – В Гренландии.

Как тот, у кого наболело, сам объясняет то, что наболело? – Рыба (как блюдо) достала.

Объективно: Здоров и может продолжать построение Правильной Окружности из спичек.

Рекомендовано: Не ныть.

Или:

Что наболело? – «Да ничего не наболело, пес ты шелудивый! Деньги кончились – вот что наболело!»

У кого наболело? – У Трухи.

Где в данный момент находится тот, у кого наболело? – В Малайзии.

Как тот, у кого наболело, сам объясняет то, что наболело? – Окружность – лажа, истина в вине.

Объективно: Дурак и хам.

Рекомендовано: Передать дела срочно командируемому в Малайзию Павлову (Россия).

Или, наконец:

Что наболело? – Душа.

У кого наболело? У Памеллы.

Где в данный момент находится тот, у кого наболело? – Дома в Ирландии.

Как тот, у кого наболело, сам объясняет то, что наболело? – Не в Окружности счастье – счастье в семье.

Объективно: Приступ тоски по семье на фоне ностальгии.

Рекомендовано: Немедленно вернуться в Судан – вместе с семьей и Ирландией.

В таблице насчитывалось уже несколько тысяч случаев… Сын Бернар выглядел усталым как собака. Поэтому в Городе Мертвых прочно закрепилась за ним кличка «Собака, усталая как собака, ха-ха» («ха-ха» тоже входило в кличку).

С момента отъезда Редингота Сын Бернар не спал вообще ни разу – ни минуты. Судьба Окружности беспокоила его страшно. Он не обладал рединготовским масштабом сознания, чтобы держать в голове предприятие в целом, – потому-то и казалось ему, что спичечное сооружение выскальзывает из массивных его лап и что вообще все как-то расползается в разные стороны, становясь и необозримым, и неподконтрольным…

Обращаясь к мертвому Льву, Сын Бернар все чаще спрашивал:

– А от Марты с Рединготом ничего так и нет? Ни словечка? Или вот хоть от Ближнего, от Кузькиной матери, на худой конец?