Давай притворимся, что этого не было

Для нашего физического здоровья и социального статуса было куда безопасней попросту держаться от этих индеек подальше, так что мы с сестрой принялись разрабатывать оборонительную стратегию, чтобы защититься от птичьих атак. Только что вышел фильм «Танец-вспышка», и я попыталась убедить маму купить мне гетры (как для того, чтобы подружиться с крутыми одноклассниками, так и для того, чтобы защитить ноги от индеек), но она мне отказала, заявив, что носить гетры летом в Техасе – совершенно пустая трата денег. Так что мне пришлось просто с завистью смотреть на гетры остальных детей, у которых, как я подозревала, и индеек-то не было. Мы с Лизой попробовали смастерить себе доспехи для лодыжек из пустых консервных банок, открытых с обеих сторон, но на мои ступни они не налезали, а ее ноги были настолько худенькими, что во время ходьбы банки звенели друг о друга, что только привлекало к нам внимание злобного стада. Так что она была как маленький собирающий всех на обед колокол с косичками. Я собиралась было ей сказать, что от ее доспехов мало толку, однако это было все равно как если бы одна зебра взялась предупреждать другую о том, что та испачкалась соусом для стейков, прямо посреди переполненной львами парковки. Инстинкт самосохранения – товарищ эгоистичный, и гордиться собой мне было нечего, но я утешалась мыслью о том, что если Лиза и падет жертвой озлобленных птиц, то я выжду целую неделю – в дань уважения, – прежде чем заберу себе ее игрушки.

Лиза где-то слыхала, что индейки настолько тупы, что, когда идет дождь, задирают головы, чтобы увидеть, что это на них там падает, и в итоге захлебываются попавшей им в нос водой, – поэтому мы начали молиться о дожде, но в ответ получили затяжную засуху.

Наверное, все потому, что нельзя просить Бога убивать твоих домашних животных.

Мы частенько поговаривали о том, чтобы полить их из шланга и таким образом истребить самых тупых, но так на это и не сподобились, потому что это казалось уж слишком жестоким (даже в рамках самообороны), ну и еще потому, что отцу наверняка показалось бы подозрительным, если бы все его индейки умерли от какого-то необыкновенного ливня, который имел место исключительно поблизости от садового шланга.

Время от времени индейки грозно следовали за нами по дороге в школу, которая располагалась за полкилометра от дома, и при этом прятались у нас за спиной, словно какие-то немыслимые гангстеры или крошечные насильники в перьях. Мне было всего девять, но мнение окружающих уже значило для меня очень много, и я понимала, что индейки с отклонениями в качестве домашних животных вряд ли будут восприняты как что-то «крутое», так что всегда как можно скорее пряталась в здание школы, делала вид, будто совершенно не понимаю, в чем дело, и демонстративно спрашивала одноклассников, какого черта у нас в школьном дворе всегда разгуливают эти перепелки. Тогда другие ученики обычно возражали, что это индейки, на что я безразлично пожимала плечами со словами:

– Разве? Ну мне-то откуда знать.

После этого я садилась, сгорбившись, за парту и всячески старалась избегать с индейками зрительного контакта; в конце концов они теряли ко мне всяческий интерес и возвращались домой, где принимались воплями выпрашивать у мамы завтрак.

Эта схема работала прекрасно, пока однажды утром я недостаточно быстро спряталась в школе, и Дженкинс беззаботно поплелся за мной, курлыкая себе под нос, и вид у него был совершенно невинный, но при этом довольно пугающий. Следом за Дженкинсом шествовали еще две индейки. Я поспешила забежать в класс, а индейки бесцельно поплелись в библиотеку. Поняв, что никто не заметил вторжения индеек, я с облегчением вздохнула, однако час спустя мы услышали крики и вопли – оказалось, что библиотекарь с директором обнаружили индеек, которым каким-то образом удалось добраться до столовой и напугать всех до усрачки. На самом деле это было даже немного впечатляюще – и к тому же совершенно омерзительно. Директор уже видел раньше, как индейки ходят за мной в школу (как и большинство моих одноклассников, которые слишком жалели меня, чтобы признаваться, что они в курсе), так что позвонил моему отцу и попросил его приехать в школу и ликвидировать устроенный индейками бардак. Отец возразил директору: мол, тот, должно быть, ошибается, потому что он разводит перепелок, но директор на это не купился.

Полчаса спустя, когда весь мой класс выстроился перед уроком физкультуры, я увидела своего отца, который, стоя на коленях, отчищал фойе от индюшачьего помета. Он безуспешно пытался прогнать индеек, тихо, но настойчиво прикрикивая:

«ИДИ ДОМОЙ, ДЖЕНКИНС»!