Давай притворимся, что этого не было

Но вот в чем дело: со всеми этими биодобавками и рыбьим жиром, иглоукалыванием, лекарствами от рака и всем остальным – иногда бывают дни без боли. Дни, которые учишься ценить, потому что никто с утра не вставил в тебя восемьдесят шесть иголок. Дни, когда ты устраиваешь импровизированный пикник на лужайке, потому что можешь согнуть ноги в коленях. Дни, когда публикуют исследования, в которых доказывается, что выпивка помогает справиться с приступами артрита. Золотые деньки.

Но даже в те дни, когда я прикована к постели и не могу пошевелиться, я благодарна за то, что моя дочка лежит, свернувшись клубочком, рядом со мной и смотрит «Маленький домик в прериях». Я стараюсь ценить то, что у меня есть, вместо того чтобы грустить о том, что потеряла. Я стараюсь с достоинством принимать свою болезнь и терпеливо дожидаюсь того дня, когда они найдут от нее лекарство. Ну или когда мне дадут обезьянку-помощника.[36]

Это был даже не мой крэк

Вскоре после того как я ушла со своей работы, чтобы стать писателем, Виктор ушел со своей, чтобы стать руководителем компании, занимающейся разработкой программного обеспечения в медицинской сфере. Это было круто, только теперь мы оба работали дома и постоянно испытывали желание друг друга прикончить. Чтобы оплачивать счета, я набрала кучу подработок по копирайтингу, одна из которых заключалась в том, чтобы составлять рецензии на весьма посредственные порнофильмы. Виктор расхаживал по дому с гарнитурой на голове, как Бритни Спирс, заключал всякие сделки и выкрикивал что-нибудь вроде: «ПОКУПАЕМ! ПРОДАЕМ! НАМ НУЖНО БОЛЬШЕ СЛОНОВ ДЛЯ ЭТОГО ПРОЕКТА!», ну, или в этом духе. Могу с точностью вас заверить – ничто на свете не отвлекает больше, чем бесцельно блуждающий по дому мужчина, который то и дело кричит себе под нос про всякие расчетные документы и доходность инвестиций, пока ты пытаешься написать саркастическую статью про культурную значимость фильма «Эдвард руки-пенисы».

В конечном счете Виктор неизбежно заходил ко мне в кабинет, ничего перед собой не видя, и выглядело это так, будто он орет про управление проектом перепуганным котам, спрятавшимся под моим столом. Я смотрела на него недовольным взглядом, но он никогда не понимал намека, так что я просто запускала порноролик, который мне прислали на рецензию, перематывала на кульминационный момент и включала громкость на максимум. Виктор оглядывался на меня в панике, прикрывал микрофон рукой и убегал из моего кабинета, судорожно выключая звук и шепотом крича, что у него очень важный конференц-звонок. Затем он спрашивал – все тем же своим профессиональным телефонным голосом, – все ли у всех в порядке, потому что звук был такой, словно кому-то стало плохо, и я должна отдать ему должное – он ни разу ни капли не растерялся. Потом он возвращался ко мне и объяснял, как важно соблюдать тишину, когда он разговаривает по конференц-связи, а я в ответ подчеркивала, насколько важно, чтобы он оставался в своем собственном гребаном кабинете. Тогда он подчеркивал, насколько важно, чтобы я «нашла себе настоящую работу, вместо того, чтобы смотреть порно в три часа дня», а я объясняла, что не смотрю порно ради удовольствия, а только просматриваю его. В ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ЦЕЛЯХ.

Учитывая то, что большую часть рабочего дня мы проводим в пижамах, а на заднем плане проигрывается порно, просто удивительно, откуда берется весь этот стресс.

В итоге Виктор все-таки уходил, бормоча что-то про этику и деликатность, а я кричала ему в коридор:

– ЭТО МОЯ РАБОТА, МУДИЛО. ХВАТИТ МЕНЯ ДОСТАВАТЬ, а НЕ ТО Я ТКНУ ТЕБЕ В ГЛАЗ ВИЛКОЙ, – после этого он снова выключал звук у микрофона и угрожал подсыпать мне яд в кофе. Это ничем не отличалось от обычной офисной работы, только вокруг были коты, и мы могли говорить вслух все то, что оставалось бы в наших мыслях, работай мы в открытом офисе с перегородками и вооруженной охраной.

Раньше, когда мы работали не дома, мы приходили домой и жаловались друг другу на наших коллег-идиотов, которые всячески портили нам жизнь, и это нас сближало. Теперь же мы были лишены подобных разговоров, потому что, кроме нас, в доме никого не было и единственными портящими жизнь коллегами-идиотами были друг для друга мы сами. Спустя многие месяцы, проведенные на грани поножовщины, мы, наконец, сошлись на том, что нам нужен дом, в котором наши кабинеты будут находиться как можно дальше друг от друга, а еще мы осознали, что больше с Хьюстоном нас ничто не связывает. Мы могли переехать жить куда угодно. Виктор предложил Пуэрто-Рико, но, заглянув в собственное сердце, я сразу же поняла, куда хочу переехать, и сама была шокирована этим решением больше всех, потому что оно полностью противоречило тому, что я пообещала сама себе несколько лет назад, когда родилась Хейли.