Давай попробуем вместе

– Ты не волнуйся, – .бормочу я, – сейчас вызову «скорую». – Трубка трясется в моих руках. Просто ходит ходуном.

В моей голове что-то щелкает, словно переключает программу невидимый пульт.

– Гады! – ору я, вновь выхватывая свой «ПМ».

Лица налетчиков приобретают землисто-восковой оттенок. Я вижу животный страх загнанных в угол безмозглых тварей. Они перестали быть противниками…

Я медленно опускаю оружие.

Округа оглашается воем милицейских сирен. Наверное, вызвали соседи. В склад влетают ребята в серой форме со стволами наперевес.

– Руки!

Я с трудом разжимаю затекшие пальцы. Мобильник тоже падает на пол. Я тупо гляжу на него.

Меня просят объяснить, в чем дело. И я объясняю. А милиционер с погонами старлея старательно записывает, сочувственно кивая.

Приезжает «скорая». Врачи колдуют над Сан Санычем, потом говорят, что похоже на микроинфаркт, укладывают его на носилки и заносят в машину. На соседние носилки устраивают налетчика с раздробленным коленом. С появлением милиции он осмелел и кричит мне:

– Ты сделал меня калекой, гад!

На черном «глазастом» «мерсе» приезжает мрачный хозяин. Милиция пытается выяснить, на каком основании он выдал нам с Сан Са-нычем боевое оружие. Тот отмахивается от них как от назойливых мух. Подходит к носилкам с налетчиком и, постучав его по темечку, говорит мне:

– В другой раз целься сюда.

После чего тот снова съеживается и умолкает.

Я слышу, как один из милиционеров объясняет, что рядом склад фармацевтических препаратов, и парни лезли туда за таблетками, но перепутали. Нелепая случайность…

Я снова стрелял в людей. Холодный пот заливает глаза. Я вытираю лоб рукавом. Как же холодно на этом чертовом складе…

– Давайте мы сделаем вам укол успокоительного, – предлагает врач. – Вы неважно выглядите.

– Не надо.

– Молодец. – Хозяин хлопает меня по плечу. – Я выпишу тебе премию.

– Пошел в задницу. – Я стряхивав его руку и иду прочь, оставляя за спиной недоуменно-хлесткий окрик хозяина:

– Эй, ты куда? Вернись, мать твою! Или…

Я опять безработный.

37

Пожилой мужчина напротив расстегнул пальто и обмахивается свежей газетой. Мне тоже удалось немного согреться. Подземка мчит меня. Куда – я не знаю сам. Закрываю глаза. Мерный гул постепенно перерастает в нарастающую канонаду.

Я снова стрелял в людей. Или в призраков? В тени вчерашних врагов, продолжающих жить во мне? Или в тех и других одновременно? У меня не было выбора? Или я просто хотел…

«Нелепая случайность», – сказал капитан милиции.

Как бы я хотел быть в этом уверен…

Я вытаскиваю из сумки «Гжелку», купленную в продовольственном, где всегда отоваривался Сан Саныч. Но сегодня его увезла «скорая». И я не сумел его защитить. Хотя и стремился. Так, словно мы сидели в одном окопе. В тот момент он был для меня больше чем напарник. Он был своим. А они – врагами. И я хотел их уничтожить. Словно я был там… Я успел остановиться. Сегодня успел. А завтра?

Я перевожу взгляд на равнодушные полусонные лица, цепенея от неожиданного нестерпимого желания снова взять в руки «Макаров»… Чтобы каждый из этой толпы унес с собой частицу "невыносимой боли. Я вздрагиваю, провожу ладонью по истекающему жарким потом лбу. Как я мог такое подумать? Это же совершенно безвинные люди, среди которых мои мать, отец, родственники, друзья, знакомые. Неужели я лгал самому себе и все это время, блуждая по темным закоулкам неизвестных улиц и лабиринтам памяти, жаждал одного – продолжения войны.

Я хотел причинить страдание, жаждал крови… Пусть на миг, на долю секунды, но это было во мне.

«Война закончилась…»

Я повторяю это как заклинание, стискивая голову ладонями, сдавливая виски, подушечками ледяных пальцев ощущая их бешеную пульсацию…

Люди проходят мимо. Люди сидят напротив. Дремлют, жуют жвачку, читают детективы в мятых бумажных обложках… Чужие, посторонние люди. Которых я когда-то хотел лечить, а минуту назад… Но они об этом не подозревают. Им нет до меня дела. Как и до того, что где-то гибнут тысячи таких, как я. Тихие милые обыватели, прочно отгородившиеся телеэкранами от войны, ставшей для них чем-то вроде ежевечернего сериала. Когда-то среди них был и я. Пока в мой дом не ворвался дымный южный ветер.

«Уважаемые пассажиры, при выходе из вагона не забывайте свои вещи…»

Свои вещи… Сумки, пакеты, платки, бомбы, воспоминания… Не забывайте. Ничего. Уносите с собой ненужный хлам своей жизни. Она не нужна никому, кроме вас…

Мне вдруг становится смешно. Я начинаю хохотать до икоты над этим железобетонным голосом из динамика, отирая брызги слюны.

Дама напротив смотрит на меня с осуждением. Из-под ее мохнатой шапки на криво выщипанные брови катятся крупные капли пота. Как у Сан Саныча. Я поднимаюсь, подхожу к ней. Вагон здорово покачивает.

– Вам нехорошо, мадам? Хотите?