Дауншифтер

– Пока вы ездили, на вертодроме Ми-24 приземлился, весь такой новенький, на пилонах полный фарш, похоже, боезапаса под завязку… Ни одна группа вчера и сегодня к эпицентру не вылетала, так что они тут не для сопровождения встали. Экипаж на землю практически не спускается, пацанва мне оперативно докладывает ситуацию. Ощетинились и ждут чего-то. Что думаешь?

– Ну, мысль о зачистке посёлка тебе в голову уже приходила, так ведь? – невесело спросил я после короткой паузы, понадобившейся для переваривания услышанного.

– Придёт тут… С нашим оружием от «крокодила» не отбиться, – с горечью сказал командир третьего блока.

– Интересная информация, учту… Что будет, то и будет, Витя. Мы тут с Николаем тёрли, что народ уже устал бояться. Смертельно устал. Меня уже даже тошнить перестало, отбоялся. Но не думаю, что такое может произойти. Зачистить посёлок вполне могли и раньше, свалив всё на монстров.

– Логично. Ну что, Никита, будем на связи? Сколько там осталось?

Мы синхронно посмотрели на часы. Время бежит.

И скоро всё так или иначе разрешится.

Три часа до начала.

Разговор на вертодроме получился коротким.

Часовой был тощ, белобрыс, в караульном деле неопытен и потому немного напуган и растерян. Весь такой военно-авиационный, в новеньком лётном комбинезоне защитного цвета, с противоосколочным жилетом и с АКСУ на груди. Он и сам весь новенький, свежий, ещё не покусанный комарами и мошкой.

– Командира позови, воин, – тихо, но твёрдо повторил я.

– Стой, стрелять буду, – прошептали губы, еле шевелящиеся под тонким носом и округлившимися глазами. Может, он и участвовал в боевых операциях с поражением реальных целей с воздуха, но сейчас эта огромная бронированная туша стоит на земле, за его спиной. А на земле законы и моральные уравнения другие. Убить человека, стоящего напротив, несколько сложней, чем обеспечить выход НУРСов в полёте.

– Я те стрельну… – зловеще пообещал Гумоз. – Быковать в морге будешь, стрелец. Не зли таёжный люд, не надо.

– Не положено! Охраняемый объект! – пискнул тот. Было заметно, что его колени начали мелко трястись.

– А вот и он! – крикнул я обрадовано.

Парень оглянулся, и в то же мгновение Сомов молниеносным ударом ладони выбил из автомата часового магазин, подхватил его в падении, а другой рукой поставил «ксюху» на предохранитель. Ловко!

– Нападение на пост! – заорал техник, штурман, или кто он там был в экипаже вертолёта. Да хоть стюард.

– Не ори. Не обидим, зови сюда командира, побазарить нужно, – молвил Мишка, засовывая магазин себе в карман.

А тот уже действительно спускался на поляну.

– Отпустить часового! Я приказываю! Что здесь происходит?! – хорошим командным голосом рявкнул мужчина лет сорока, невысокий, плотный и с брюшком.

– Нас интересует цель вашего пребывания в Каменных Крестах, – спокойно озвучил я главный и единственный вопрос, ради ответа на который мы и прикатили на вертодром.

– Что-то я не вижу ваши погоны, вы кто такие?

– Жители мы, мил человек, местные, – любит наш Гумоз начинать серьёзные разговоры со смиренным видом недалёкого чалдона.

– Что вы тут забыли, жители? У меня приказ.

– Да вот, смотрим. Вертушки в зону не летали, обратно мы их не ждём, сопровождать тебе некого… Так какого лешего ты здесь нашу травку мнёшь?

С презрением глянув на Сомова, лётчик выдавил:

– Не твоё дело! Гражданским знать не положено. Когда надо, тогда и взлетим.

– Бекетов, командир группы народного ополчения, – представился я.

– А, партизаны… – брезгливо поморщился летун. – Занимайтесь своим делом, партизаны, и не лезьте в чужое, ясно?

– Слышь, летун! – злость горячо плеснула в голову, мне жутко захотелось уронить его хорошим ударом, лучше с ноги. – Ты или отвечаешь, или на своём танке вообще никогда не взлетишь!

С этими словами я наклонил голову к левому плечу, где висела рация.

Пш-ш…

– Димыч, хорошо нас видишь? Прием.

– Вполне рабочий ракурс, – громко прошипел динамик. – Хвостовая балка, двигатель. Ничего не мешает.

– Знач так! Первая граната по втулке, вторая в двигатели.

– Принял, готов к работе, мальчишки только что горячий кофе принесли, – доложил Новиков из здания, откуда и силуэт вертушки-то плохо видно…

– Ясно, конец связи… Ты хорошо расслышал? – едко осведомился я. – Можешь понадеяться на всю мощь МО РФ, можешь на удивлённую Генпрокуратуру. Выбирай, командир.

– Что именно вы хотите узнать? – устало спросил командир Ми-24, облизнув пересохшие губы.

– В посёлке слухи ходят. Мол, вас сюда для зачистки послали, – медленно произнёс Гумоз. – Обчество интересуется. Скажи правду и сиди тут спокойно.

– Что?! Да вы тут охренили в конец! – медведем взревел летчик. – Что за бред, как такое вообще в голову могло прийти?! Нечисть мы будем добивать после команды, понятно вам? Нечисть! Идиоты… Совсем рехнулись в этой дыре!

– Не рычи, карлсон бронированный, – осадил его Сомов. – Поживи тут с нами денька три, и тоже рехнёшься.

– Командир!

Летчик раздражённо повернулся ко мне, и айфон быстро нащёлкал живых репортажных портретов чуть искажённой эмоциями морды летуна, проходящие стадии от удивления до возмущения.

– Что ты творишь?!