Дарующий смерть

Вера взглянула на Артема, в надежде узнать, понимает он ее или нет. Но ничего не увидела, кроме серых глаз наполненных сожаления. Волна жалости накрыла с головой, оглушая и больно лупя по щекам. В голове пульсировала кровь, отстукивая слово «плакса». Вера постаралась успокоиться, глубоко вдыхая и выдыхая воздух. Когда волна спала, она поняла, что Артем уже не смотрит на нее, он внимательно всматривается в освещенную часть дороги. Вера пыталась понять, что скрывается за его отсутствием. Возможно там всего лишь безразличие.

– Нет, – соврала Вера нежилая больше разговаривать на эту тему. – Неважно.

Артем чуть заметно нахмурил брови.

Остаток пути она рассказывала ему о своих книгах. Возмущенно описывала глупость героев, смеялась, рассказывая нелепые ситуации, романтично рассуждала о любви и борьбе за нее. Они спорили о правильности выбора, о безумстве и самоотверженности. И старались не вспоминать о реальности.

– Хочешь посмотреть документальный фильм?

– Мы едим в кинотеатр? – спросила Вера, не отвечая на вопрос.

– Не совсем, – загадочно улыбнулся Артем.

Он, почти не касаясь, провел пальцами по ее щеке. В этом жесте Вера ощутила столько нежности, что невольно дотронулась до пылающей щеки. В животе щекотали маленькие пёрышки, во рту скопилась вязкая слюна. От копчика по позвоночнику к шее пробежали холодные мурашки. Веру удивила реакция ее тела на простое прикосновение, особенно смутила бесконтрольность этих симптомов. Читая любовные романы, она представляла совсем другое чувство. Ее это пугало и в то же время завораживало, как нечто безграничное и безумное.

Она впервые, не боясь, взглянула на Артема. Серьезное лицо, блестящие серые глаза, сосредоточенный взгляд, уходящий вдаль, светлые волосы с желтым оттенком от фонарей. Упругая кожа обтягивала мышцы, но все же он выглядел худым. Он внушал уверенность, о которой она мечтала. Она хотела увидеть в нем бесстрашного и романтичного героя книги. Но никакого героя перед ней не было, она видела намного больше, чем плоски строчки на бумаге.

– Что ты делаешь? – смутился Артем.

– Хочу тебя запомнить, пока не сошла с ума, – отшутилась Вера, крутя пальцем у виска.

– Не придумывай.

Ее рука потянулась к сумке и вытащила из нее телефон, пару секунд Вера смотрела на телефон, не понимая, зачем его достала. Как только ее разум догнал мысль, Вера, не колеблясь, приподняла телефон и сфотографировала Артема, боясь в будущем потерять его образ.

– На память, – прокомментировала она, убирая телефон в сумку.

– Мне тоже нужна твоя фотография.

– Нарисуешь, – хихикнула Вера, отбирая у него телефон.

Спустя 15 минут они припарковались напротив девятиэтажки. От дома их отделяла дорога в четыре полосы, тротуар и хлебный ларек. Артем выключил фары, двигатель и восторженно воскликнул:

– Вот, – он указывал на высокое здание.

– Чем он интересен?

Артем наклонился к Вере и прошептал, словно, боялся, что его услышат.

– Смотри, – он вытянул руку в направление к зданию. – Шестой этаж, крайние окно.

Вера пробежалась взглядом по дому и, найдя шестой этаж, присмотревшись, увидела силуэт мужчины, вкручивающий лампочку в огромную люстру.

– Видишь?

Вера кивнула.

– Это ритуал, – усмехнулся Артем. – Что бы секс удался. Смешной человек, думает, вкручивание лампочки поможет. Кажется у него какое-то расстройство личности.

Вера покраснела, не ожидая настолько откровенных слов.

– А вот, смотри, на третьем в центре, – Артем снова указал на окно.

Вера спустилась на три этажа ниже и промчалась к середине. В окне пожилая женщина неуклюже размахивала руками в разные стороны, медленно передвигаясь от одного угла комнаты к другому.

– Это женщина Анжела Кивчик. В семидесятых она сыграла небольшую роль в мюзикле. Ничего особенного, спела пару строк. Специально посмотрел, – уточнил Артем. – И вот с тех пор, считая себя звездой, она мучает соседей каждодневным пением. Хорошо они не видели, как она танцует – рассмеялся он.

Вера в ответ скривила лицо.

– Это еще что. На седьмом видишь три крайних окна?

Вера быстро нашла окна, в которых светилась лишь тоненькая полоска света сверху.

– Ничего особенного, – прокомментировала она.

– Не считая того, что у владельца квартиры синдром патологическое накопительство. Пенсионер тащит все в дом и ничего не выкидывает. Хуже всего соседям – отвратительный запах, тараканы и грызуны.

Он вынул из бумажного пакета сладкий арахис и протянул пластиковую коробочку Вере.

– Спасибо, – поблагодарила она. – Это точно не дурдом?

– Весь мир большая психушка?

Они еще долго наблюдали, жуя орехи, за людьми забывшими задвинуть шторы.

26

Анна поднялась по ступеням и прошла через огромный вход, еще более огромного здания музея. Она промчалась мимо нескольких залов и остановилась в помещение с зеркалами. Большой зал заполняла лиловая дымка и запах роз и корицы.

– Это мой призрак, – она подошла к молодому человеку, который держал в руках маленькую клетку. – Я сама его отправлю домой.

– Ты слишком долго не могла его найти. Хозяин приказал мне его собрать, – дрожащим голосом ответил собиратель.