Дартмур

— Да бля-ять, что я опять сделал? Я только вернулся. С каких пор отбросы стали неприкосновенными?

Дайана притянула к себе вазочку с цельными фруктами.

— Конченый мудак! — яблоко прилетело в узкий лоб Уоррингтона. — Она девушка! Неважно: отброс или нет, — апельсин врезался в жирную щеку, — ты не имел права прикасаться к ней без ее позволения!

Яблоко, груша, яблоко.

— Да хватит! — замахал Джеф руками. — Я понял! Понял я!

Он с силой вонзил вилку в мясо. Красный от злости и от избиения фруктами.

— Я разочаровалась в тебе, Пумба, — Дайана откинула рыжие волосы назад, на спину.

— Я не Пумба! — зарычал Уоррингтон, и получил грушей в лоб от Майлза.

— Ты будешь кем угодно, хоть Мартышлюшкой.

Уоррингтон бросил вилку на тарелку и отшвырнул ту от себя.

— Ты уже понял, что если еще к кому-то потянешь свои лапы без согласия, они тебе больше не пригодятся? — Дейвил вздернул бровь для ускорения обработки услышанного.

Джеффри яростно жевал губу, не спеша с ответом.

Яблоко от Маккинни прилетело ему между глаз, поторапливая с положительным ответом.

— Понял.

После обеда, выходя из зала, Дейвил задержал Уоррингтона. Тот вздрогнул, дернулся в сторону.

Реакция порадовала.

— Чтобы тебе не было совсем грустно и одиноко, поручаю тебе особую миссию.

Обычно таким голосом хорошие новости не говорят, и Джеффри ждал худшего.

— Какую?

— Трахать Эванс.

Уоррингтон нервно усмехнулся. Решил, его проверяют. Идиот.

— Когда захочешь, — добавил Шам, видя сомнение на щекастом лице. — Она теперь в твоем полном распоряжении. По крайней мере в том, что касается секса. Не кисни, Пумба.

Хлопнул его по жирной руке, оставляя переваривать информацию.

Сомнений, что именно это он усвоит быстро — никаких.

***

Феликса записывала поручения декана, стараясь вникнуть в каждое слово, но мысли постоянно возвращались на первый этаж.

Она не ожидала, что возвращение Уоррингтона вызовет настолько острую реакцию. Что она снова испытает те эмоции, которые, ей казалось, она стерла из памяти.

— До Хэллоуина остается три недели, пора постепенно начинать подготовку к празднику, — Горденгер перекладывала стопку листов на столе, нашла искомый и протянула Феликсе. — Основные задачи отражены здесь. Распределите их префектам и… Полагаю, вы и сами знаете, что нужно делать.

Профессор сцепила пальцы перед собой, поджимая губы.

— Не берите всю работу на себя. У нас есть второй староста школы, почему бы не передать ему часть задач?

Чуть не спросила: "Кому?"

Представила, как Дейвил ведет собрание префектов, на которое он ни разу не пришел, между прочим. Смотрит своим дейвиловским убью-тебя взглядом и бесцветно произносит: "Уебки. Самим разобраться ума не хватает?"

— Да… Да, я собираюсь попросить его патрулировать вместо меня, пока идет подготовка. Думаю, он не откажет.

"Так и слышу: "Фоукс, ты охуела? Я не буду за тебя бродить по гребаной школе".

— Надеюсь, что так, — кивнула профессор. — Вы знаете, где меня найти, если мистер Дейвил… забыл, что он староста школы.

Он бы может и забыл, если б не жил в башне старост. Горденгер она этого, конечно же, не озвучила.

Вернулась в башню в препаршивом настроении.

Пока шла, вздрагивала всякий раз, замечая кого-то по комплекции похожего на Уоррингтона. Он словно вселил в нее паранойю. Почему-то после его… нападения, она не чувствовала этого удушающего страха.

Может, как раз благодаря тому, что не видела его рожу? Так казалось, будто ничего не было, а если было, то когда-то давно и не с ней.

Он вернулся и принес с собой панику, щедро плеснув ею в Феликсу.

На ужин она не пошла.

Собралась, спустилась в гостиную. Встала напротив двери. К горлу подкатила тошнота. Дыхание участилось, сердце ускорилось.

"Он не может там стоять, Феликса. Это глупо".

Да, она понимала, что все давно прошло и закончилось удачно. Но страх, который сегодня выбрался из темного угла ее подсознания, душил.

Взялась вспотевшей ладонью за ручку, оглушенная частым дыханием. Рука соскользнула, безвольно опускаясь вдоль тела.

Схватилась за лоб, не понимая, что происходит.

Почему ей так страшно? Она уже ходила по этим коридора, обедала в одном зале с ним.

"И вздрагивала при каждом случайном взгляде на него".

Это… это просто надо переварить. Подумать. Возможно, стоит мысленно пережить еще раз и отпустить момент.

Она не может бояться вечно. Уоррингтон никуда не денется. Остается поверить, что он никогда больше к ней не притронется.

Размышляя об этом, дыхание более-менее успокоилось.

Феликса заварила липового чая, укуталась в плед. Набросала на пол подушек, уселась на них, и смотрела на огонь.

Пламя обладает целительной силой, даже если просто наблюдать за ним. Оно напитает энергией и поможет сжечь страхи. Она представила, как воспоминания о том днем, события того дня, сгорают в камине. Как страх корчится в огне и рассыпается искрами… И, вроде, стало немного легче.