Дарован день

А душа тихонько открывает

Дверь, куда так боязно входить.

И глядит. Застыла на пороге.

Там клубится непонятный мир.

Всё уходит. Только мысль о Боге.

О Любви. И нет лукавых игр.

Я – прозрачна. Я – как на ладошке.

Там критерий истины – один.

Пред Судьёй душа в рыданьях тонет.

Ты себе и палач, и господин…

Отпусти вину, коль был обижен.

Всех прости – здесь действует Закон!

И, очнувшись, вновь кровать я вижу.

Стол с таблетками и старый телефон…

Осеннее

Я взгляд бросаю в зеркало, и – страх:

Худа, бледна, и таю на глазах.

Но Господа за всё благодарю.

Я дверь в осенний ветер отворю.

От слабости кружится голова.

Я слышу шорох – падает листва.

Листочки вниз срываются, шуршат,

Как выводок испуганных мышат.

Озябнув, я вернуться в дом спешу,

В глазах пейзаж осенний уношу…

Болею…

Болею. Отрываюсь от земли,

Хотя опутали невидимые цепи,

Жмут кандалы, что кажется нелепым,

Но тело чувствует, сутулится, болит.

Я отрываюсь от земных

Забот бесчисленных, от лишних отношений.

Остались крохи, но они священны:

Душ несколько, и я молюсь за них.

О смерти – думаю? О том, что ждёт за нею,

О том, что не закончены дела,

О том, что только в Боге жизнь светла,

Что в Рай попасть надеяться не смею…

Но Господа о милости прошу,

Закрыть все дыры и зияющие раны,

Грехи и бесконечные обманы…

И – счастье, что ещё живу, дышу,

Что время есть и каяться, и плакать,

Поддерживать, кого пошлют, и чад…

И выходить в осенний свежий сад,

Где увяданья огненные знаки…

Больничные зарисовки

1.

Привычные больничные мытарства.

Страх боли… Кабинеты, этажи.

Шприцы в аптеке, новые лекарства.

В кармане направление лежит.

Но в отделении набиты все палаты.

И в коридоре на кушетке спят.

Главврач в бумажку глянул виновато:

Отказ провозглашается опять.

А я и рада. Пусть болят колени,

Холодный пот и сердце из груди,

На улицу выходишь – как из плена,

И день – свободный, свежий впереди.

2.

Хорошо в больнице – с телефоном.

Можно позвонить, не торопясь,

Детям, всем подругам и знакомым,

С мужем сохранить живую связь.

«Ну, привет! Ты где? А я в больнице…»

Воодушевлённо рассказать,

Что назначил врач, о пояснице,

Мол, плоха больничная кровать…

Уловить сочувственные нотки…

В адресную книгу заглянуть…

Выбрать имя и нажать на кнопки…

И услышав «занято» – вздохнуть…

Перебрав весь список по порядку

И устав от виртуальных встреч,

Телефон поставить на зарядку,

С охами под капельницу лечь.

И лежать, и слушать, как соседке

Дочь звонит, подруга и отец…

Та щебечет птичкою на ветке…

И когда замолкнет наконец?!

3.

В больнице – суматоха.

Тут жизнь вовсю кипит.

Старушке очень плохо:

С иглою в вене спит.

Лежит она комочком,

Не в силах сесть и встать.

Продукты носит дочка,

Сидит у койки зять.

Но оживела скоро,

И, с кружечкой в руке,

Бредёт по коридору,

Согбенная, в платке.

Давно ль белей подушки

Была – ни встать, ни лечь,

Уж телефон под ушком,

И льётся, льётся речь.

А в коридоре – койка.

Идёт народ, глядит:

Лежит в густых наколках

Порезанный бандит.

Ночь. Никому не спится.

Любому не до сна:

Кричит подбитой птицей

Инфарктница одна.

Качает ветер ветки.

Чудесный день встаёт.

С утра – укол, таблетки,

Система и обход.

Зажглись телеэкраны.

Когда ж заветный миг:

С обедом долгожданным

Тележка загремит…

Троица

Ель зелёные ёжики нянчит на ветках.

Шишки рыжими гроздьями густо свисают.

Истекают смолою. Нагрянуло лето.

В небе влажном кружит голубиная стая.

Дождь прошёл, и уже лучезарится солнце.

По прямой, деловито, летают вороны.

Нынче звон колокольный без устали льётся.

Нынче Троица, вот и разносятся звоны.

А больные стоят у раскрытых окошек.

Тучи в небе гуляют и дышат деревья…

И даётся уставшим надежды немножко.

И, что искра в груди, просыпается вера.

В больничной палате

В больничной палате, что стала привычной,

Я слушаю звуки: чирикают птички,

Стучат неуёмные капли из крана,

Системы гремят, что развозятся рано…

Они в процедурке стоят, словно лес.

Но смотришь – на время лесочек исчез.

Стоят у кроватей, серьезны, стройны,

Особенной властью владеют они:

По трубкам прозрачным лекарство бежит,

Надежду даря и желание жить…

Мы словно родные с другими больными.

Нас всех санитарка на завтрак поднимет,

Нас врач на обходе при всех обнажит…

И каждый лелеет свои миражи:

Что вылечат здесь, иль хотя бы подлечат,

Что станет попроще, заметно полегче.

Но дни проползают, сменяются лица,

И нам уж о доме мечтается-снится.

И в тягость больничный непрочный уют,

И радости встречи уже не дают.

Мы выписки ждем, как спасенья из плена…

И вот на крыльце, под больничною сенью,

Насквозь пропитавшись лекарственным духом,

Вбираем свободу мы зрением, слухом,

Ступаем, слегка ослабев, по земле,

С одышкой, бледны, но довольны вполне.

Родные люди

Дочка спит

Стёкла иней залепил.

Месяц узенький в окошке.

Баю, маленькая, спи,

Засыпай скорее, крошка…

Ночь густеет за окном.

Темноты боялась, помню.

Но теперь наш старый дом

Светом нежности наполнен.

Дремлют яблони в саду…

Пусть малышке сладко спится…

…Я боюсь, пока иду:

Вдруг да скрипнет половица…

Там, где мама

Неумолчный шум больницы,

Шорох вьюги за окном…

Безмятежно сыну спится:

Там, где мама – там и дом.

Сын в больнице

Дома скучно, серо, пыльно.