Darkest Dungeon: Вечные узники

Услышав такой тон, Прислужник сразу же перестал рыться и мутным взглядом посмотрел куда-то в сторону хозяина, в то время как он сам опустился на колени перед сумкой, чтобы проверить, много ли еды своровало глупое создание и стоит ли беспокоиться. Ему в спину смотрит только Аммия, я же не обременил столь глупую ситуацию своим вниманием, предпочитая водить кончиками пальцев по витиеватым символам, кропотливо вырезанным в камне. Из всех них смог распознать лишь знак поклонения Изотлу. Что и следовало ожидать.

— Опа, чё нашёл! — торжественно оглашает мерзавец, доставая из сумки… костяную руку. Кто, когда и при каких обстоятельствах решил, что взять её с собой будет хорошей идеей? — Давай попробуем засунуть её в эту дырку, а, Амми? — интересуется он у нее, специально обделив меня вниманием. Не то чтобы мне было до этого дело.

— Хм… — задумчиво протягивает, посмотрев сначала на механизм, а после на кости в руке. — А впрочем, хорошая идея, — соглашается она, на что Мерек уже более бодро подходит к выемкам, при этом грубо толкая меня плечом, из-за чего пошатываюсь, в последний момент ухватываясь за край конструкции, дабы не свалиться и — не дай Изотл — не сломать ещё и вторую ногу.

Мерек опускает останки в выемку, и лицо у него такое, будто он ожидает чуда или хоть какой-то ответной реакции от постамента, но… ничего. Он не меняется, не светится, и даже не издаёт никаких звуков. Гений выглядит немного разочарованным, из-за чего Прислужник подходит ближе и бездумно (а бездумно ли?) утыкается лицом в его плечо. Не знай владелец тварины том, что разума у нелюдя почти не осталось, подумал бы, что его утешают. Мерек треплет Прислужника по подпалённым волосам и улыбается, скрывая своё разочарование.

— Может, нужно вставить все три руки, чтобы постамент отреагировал? — сказавший отходит от постамента и оттаскивает Прислужника с собой, напоследок умудряясь пнуть меня в целую ногу и вновь вынуждая цепляться за самый край каменной плиты, дабы не рухнуть снова.

Сдерживаю гневный рык, снова подтягиваю себя наверх, поднимаясь, и несколько секунд пытаюсь отдышаться. Насколько бы ни был приспособлен, поднимать вес в таких условиях всё равно проблематично.

— У меня больше нет рук, — шепчет Мерек. Конечно, в условиях пустого помещения шепот кажется громче, чем обычно, но не обращал на него внимания, что целью Мерека, возможно, и являлось. — Свои отрезать не буду, а твои — ты не позволишь. Можно было бы попробовать оттяпать их у Болмета, но мне его… жаль, что ли.

Аммия многозначительно смотрит за спину мужчины, и тот едва ли понимает к чему клонит девушка, пока она не пародирует моё обычное выражение лица, практически скрываемая капюшоном, кроме нижней челюсти и части носа.

— Амми, ты гениесса.

— А по-хорошему, одну ему тоже надо оставить. Может, она ему ещё понадобится. Надо же ему как-то меч держать, да?

— Да он только чепухой своей и пользуется, на кой чёрт ему клинок? — фыркает Мерек. — Но ты права. Давай сначала с ним разберёмся, чтобы рыпался меньше, а потом…

Он печально смотрит на Прислужника, который снова глядит на него этими глупыми щенячьими глазками. Какой же у них аппетит… невероятно.

— Попробуешь его заболтать? Чтобы могла подготовиться. Никогда еще не вырубала людей.

— Я могу сделать это са-… — Мерек не договаривает, так как особь женского пола качает головой. Ладно, раз она хочет быть смелой, кто он такой, чтобы помешать? Мужская особь подходит ко мне, стараясь вести себя более дружелюбно, чем раньше.

— Знаешь, приятель. А я ведь никогда не спрашивал, есть ли у тебя дружок или подружка, — тянет наигранно-сладким голосом. Это была самая банальная и невинная тема, пришедшая ему в голову, которая точно застала бы врасплох и вынудила бы его хоть как-то отреагировать, пусть даже и тирадой на тему чувства такта и того, что подобные вещи нельзя спрашивать в приличном обществе. Тем более у членов радикальной сектантской церкви. Но ведь цель его не поболтать о такте, а дать партнеру время на хороший такой удар по затылку. К сожалению, не смогу что-то противопоставить. Трое на одного, а на мне ещё висят негативные эффекты.

Не успел отреагировать, ведь сзади с размаха ударяют рукоятью тяжелого клинка. Секунду или две еще удерживался на ногах, после чего тело бессознательно валится на каменный пол, едва не задевая отскочившего Мерека.

— Ну ты даёшь, крошка!

[От третьего лица, некоторое время спустя].

Тьма, тьма, тьма… Она повсюду. Глаза уже давно привыкли к ней. И всё тело привыкло… Только разум не может успокоиться, не желает подаваться в объятия тьмы.

Она создает ужасные вещи. Во тьме порождаются чудовища, что после выходят в свет людской, если совсем не растеряли свою человечность.

Тьма пугает. Пугает своей неестественной природой… Хотя неестественна она для одних только людей.