DARKER: Рассказы (2011-2015)

Могучей левой рукой Бартоломей держал за косу Вэнь Шана. Тот тащился за мулатом, словно баран, идущий на бойню. Китаец был совершенно голый, и его желтая кожа в свете факелов казалась настоящей слоновой костью. Руки несчастного были связаны за спиной, и он, словно ребенок, не мог ничего сделать против своего палача. Вэнь Шан сам по себе был небольшого роста, а рядом с гигантским мулатом он казался и вовсе крохой. Харрисон отчетливо различил его мучительные всхлипывания, после того как стихли крики приветствия, и смокли барабаны. Негры алчущими крови взглядами уставились на него. Упираясь ногами изо всех сил, маленький китаец пытался воспрепятствовать движению вперед, но мулат был неумолим. В правой руке Бартоломея сверкал огромный, острый, как бритва, кинжал с клинком в форме полумесяца. Зрители затаили дыхание, а потом разом сделали шаг назад, возвращаясь по лестнице эволюции, превращаясь в настоящих дикарей — они жаждали кровавого праздника, достойного их далеких предков.

На лице Бартоломея Харрисон заметил следы страха и безумной решимости. Он чувствовал, что ужасное доисторическое действо, невольным участником которого стал мулат, пугает его. Бартоломей отлично понимал, что должен сделать, и это его отнюдь не радовало. Это была слишком большая плата за драгоценное сердце змеи-бога, но мулат вынужден был ее заплатить, чтобы и дальше повелевать этим волчьим братством дьяволопоклонников, от которых зависела его жизнь.

Харрисон поднял револьвер и стал следить за происходящим через прорезь прицела. Расстояние до Бартоломея было не так уж велико, но освещение слишком иллюзорно. Он чувствовал, что должен с первого выстрела попасть в широкую грудь Джона Бартоломея. Если он выйдет на открытое место и попытается арестовать этого человека, негры в своем нынешнем состоянии, доведенные до экстаза, и в самом деле разорвут его на куски. Но если их главный священник падет с первого выстрела, среди них может начаться паника. Его палец уже замер на курке, когда огни неожиданно погасли, и наступила полная темнота. А потом факелы вспыхнули снова, только огонь был теперь сверхъестественным — зеленым. В этом свете лица всех собравшихся стали больше напоминать лица трупов, не один день пролежавших в воде.

За те мгновения, что на поляне царила тьма, Бартоломей достиг алтаря. Мулат силой уложил на него голову жертвы и застыл над ним, словно бронзовая статуя. Правая рука его была высоко поднята, занеся над головой китайца сверкающий и острый стальной полумесяц. А потом, раньше, чем удар снес голову Вэнь Шана, раньше, чем Харрисон успел надавить на курок, случилось что-то сверхъестественное, заставившее всех застыть на своих местах.

В призрачном зеленом мерцании появилась фигура, такая гибкая, что, казалось, плыла над землей, а не шла по ней. Стон вырвался из глоток негров, и они опустились на колени. В зеленом мерцании, которое превратило ее симпатичные черты в настоящий лик смерти, Селия Помполи выглядела пугающе, словно труп утонувшей женщины, поднявшийся из подводной могилы.

— Селия! — этот крик разом вырвался из дюжины глоток. А дальше начался настоящий бедлам.

— Селия Помполи!

— Она восстала из могилы!

— Она вернулась назад из Ада!

— Да, да, псы! — этот крик жрицы больше напоминал завывание привидения. — Я — Селия Помполи! Я вернулась из Ада, чтобы отправить туда Джона Бартоломея!

И словно разъяренная фурия, она бросилась вперед через поляну, залитую зеленым светом. Невесть откуда в руке ее сверкнул нож. Бартоломей, на мгновение парализованный ее появлением, быстро пришел в себя. Отпустив Вэнь Шана, он шагнул в сторону и взмахнул своим изогнутым клинком, словно предупреждая девушку. Харрисон видел, как желваками ходят мускулы под черной кожей мулата. Однако он промахнулся. Селия прыгнула на него, словно разъяренная пантера. Она проскользнула мимо тяжелого сверкающего клинка и по самую рукоятку вонзила свой нож в сердце Джона Бартоломея. Сдавленно вскрикнув, он повернулся и упал, протащив девушку за собой, так как она не выпускала из рук кинжала, пытаясь вырвать его из груди мулата.

Бросив нож, она поднялась, задыхаясь. Ее волосы растрепались, ее глаза пылали, ее красные губы скривились в дьявольском оскале. Люди закричали и разом отшатнулись от нее. Они ведь считали, что она и в самом деле восстала из мертвых.

— Псы! — закричала она, переполненная яростью. — Дураки! Свиньи! Почему вы утратили цель, забыли все, чему я вас учила, позволили этой собаке вновь сделать из вас животных, точно таких, какими были ваши предки? Ох!.. — она схватила горящую ветвь и, словно плеть, обрушилась на толпу, хлеща налево и направо. Люди закричали от боли. Огонь жег их, искры слепили. Завывая, сыпля проклятиями и крича от боли, они развернулись и побежали всей толпой по мощеной дороге к своим хижинам, спасаясь от обезумевшей жрицы, которая выкрикивала проклятия и хлестала их горящей ветвью. Вскоре они исчезли в темноте, и их крики затихли вдали.