Дарю, что помню

Снимали в Карачаево-Черкессии, в г. Учкекене. На съемках постоянно крутились местные ребятишки. Они не понимали, что царя и брата играет один актер, потому что нас привозили на площадку уже загримированных, одетых в костюмы персонажей. Я появлялся то в обличии царя, то в обличии врага-брата, на базу уезжал не разгримировываясь. Узнать во мне одного и того же актера было для ребят невозможно. В один из съемочных дней ко мне подошла компания малышей:

– Король! Почему ты не дружишь со своим братом?

– Он очень плохо ведет себя, – сказал я.

– Передать ему это?

– Передайте.

– Когда?

Сниматься в роли нехорошего брата я должен был на следующий день.

– Завтра он будет здесь.

Назавтра они опять подошли ко мне:

– Король может простить тебя, если ты будешь себя хорошо вести.

Моя игра с ребятами продолжалась весь съемочный период.

Прошло много-много лет, и я вновь оказался в тех местах со своими сольными концертами. Зрители принимали меня замечательно. Однажды после концерта ко мне подошла группа мужчин с женами и детьми.

– Скажите нам спасибо, что на ваши выступления все билеты проданы. Мы всему поселку рассказали, как вы нас маленьких разыграли на съемках. В нашем поселке вы самый популярный артист.

* * *

После выхода на экран кинофильма «Приключения Электроника» я получил более тысячи писем от ребят разного возраста. Самое дорогое моему сердцу письмо было от Лены из Липецка. Тринадцатилетняя девочка довольно толково анализировала картину и в конце письма написала: «Дядя, вы такой добрый, приезжайте к нам преподавать математику (в фильме я играл роль учителя математики). У нас такая злая учительница». Для меня это была высокая похвала. Видимо, получился образ человека, который запал в душу, полюбился этой девочке.

По поводу этого моего учителя математики. Роль острохарактерная. Манеру говорить я взял у Маршака: немного в нос. А у своего районного хирурга позаимствовал смешную походку, которая ребятам очень нравилась: обе мои руки болтались за спиной, как плети. Дети всегда смеялись в зрительном зале.

В Ялте в коридоре гостиницы ко мне подошел очень расстроенный мальчик.

– Дядя, можно задать вам вопрос? Я вас узнал, вы играли преподавателя математики в «Приключениях Электроника».

– Да. Задавай свой вопрос.

– Скажите, пожалуйста, а почему вы в жизни не так ходите, как на экране?

Я его разочаровал, расстроил, так как не соответствовал тому образу, который ему был мил. А для меня его вопрос – большой комплимент. Для актера всегда радость – убедительное перевоплощение.

* * *

Как-то вечером раздался междугородный звонок:

– Вас приветствует «Ленфильм». Приглашаем сниматься. Без проб! Очень хорошая роль. Начальник цеха, неудавшаяся личная жизнь. Словом, есть, что играть. Пожалуйста, приезжайте. Ждем вас.

До утра, конечно, не заснул: мечтал, не зная толком, кого предстоит играть, придумывал гримы, костюмы, характерности. На следующий день был в Ленинграде.

Встретили меня очень тепло, устроили в гостинице, а утром привезли на киностудию.

Режиссеру очень хотелось, чтобы мой герой был рыжим. Меня познакомили с мастером по гриму, и тот, обработав мою черную шевелюру и брови перекисью водорода, сделал меня ярко-рыжим. Рыжее не бывает! Мое преображение произошло в 12 часов. В 13 часов пришел директор картины, очень милый человек. Мы подписали с ним трудовое соглашение. Сумма в соглашении была настолько приличной, что решительно подняла мое настроение. Я растрогался и пригласил к себе в номер и директора, и режиссера, и гримера. Из Москвы я захватил с собой денег на костюм, который решил купить в Ленинграде. Потратить их на угощение друзей мне было совсем не жалко. К тому же соглашение подписано, голова накрашена, роль через полгода будет сыграна, и я получу такие деньги, на которые можно будет купить не только костюм.

Угощать я люблю, и стол оказался на славу: икорка на льду, замечательный коньяк, потрясающие закуски. Все было прелестно. И компания была великолепной. Я горячился больше всех: поднимал тост за тостом, желал удачи и режиссеру, и директору, и гримеру, и всей студии. Друзья говорили обо мне: хвалили, желали успеха в роли. Мы хохотали, целовались, пели! Нам принесли вкуснейший кофе, чудесное мороженое…

В 18.00 позвонили со студии и сообщили, что наша картина законсервирована! Полгода ходил рыжим!

* * *

Ялта. Кончился последний съемочный день. Решили его отметить. Как всегда «кое-чего» не хватило. Решил пойти за этим в ресторан. Спросил у швейцара, к кому обратиться.

– Идите в банкетный зал, там немецкая делегация. Обратитесь к официанту – он вам поможет.

В комнате перед банкетным залом увидел двух очень эффектных молодых дам, прекрасно одетых, куривших дорогие закордонные сигареты.

В банкетном зале громко сказал: «Гутен абенд», быстро, как приветствие, пропел куплетик из немецкой песенки, расположил к себе и немцев и официанта. Тот сразу мне помог с «кое-чем». В комнате перед банкетным залом задержался около дам, не мог не задержаться. Пропел им тоже свой куплетик и сказал: «Ауф видерзеен».