Дарители

А потом сжал голую руку в кулак и, размахнувшись, треснул по ближайшему перевернутому столу. Стол рассыпался хлопьями золы, и Генри ударил кресло, опрокинутую тумбочку, бил все подряд, сосредоточенно и упрямо, чтобы хоть немного унять ноющую жажду внутри. Когда мебели поблизости не осталось, он отдышался, надел перчатку и подобрал очки Коготка. Тот испуганно дернулся, когда Генри надел их ему на клюв.

– Я не такой, – отрывисто сказал Генри. – Что это за сказка, где приносят в жертву тех, кто ни в чем не виноват? Вот такое у нас волшебное королевство? – Он обвел взглядом перепуганно замерших существ. – Я знаю, что делать. Мне нужно что-то злое, совсем злое, вроде лютой твари. Найдите мне такую, и я убью ее. В ней наверняка полно сил.

– Это очень плохая идея, – мягко сказал Странник. – Сила такова, каков ее хозяин. У злого существа она злая, и, взяв ее, ты…

– Стану ее новым хозяином. – Генри наклонился к нему, чувствуя на лице широкую, кривую усмешку. – Мой брат сказал, что у меня талант превращать плохое в хорошее, и он умный парень, поверю ему. Да, будет тяжело, но я справлюсь, не сомневайтесь. Вы даже представить себе не можете, как я хочу выиграть и жить дальше. А теперь ты, вот ты, вылечи его плечо.

Рыжая кошка, на которую он указывал, растерянно подошла и улеглась на вывернутое крыло Коготка.

– И ты живи дальше. Найдешь себе в жизни новое место, где будешь нужен, – сказал Генри, глядя на Коготка. – Лети, ты свободен. Я освобождаю тебя от служения Приречью.

Генри даже не сомневался, что способен на это: он чувствовал себя всемогущим, и огонь был ни при чем. Ему было одиноко, как никогда, но зато самого себя он понимал лучше, чем когда-либо раньше. Он держал в своих руках и собственную жизнь, и жизни всех, кто ему дорог, держал так крепко, как Коготок когда-то держал свои драгоценные стеклянные посылки.

– Блестяще, – выдохнул Пал.

Кошка слезла с Коготка и запрыгнула Генри на руки, прижимаясь к располосованной груди. Коготок осмотрел всех своими полубессмысленными глазами сквозь стекла очков. Хлопнул крыльями на пробу, а потом расправил их и полетел в сторону окна – до этого Генри даже не замечал, что оно тут есть. Генри хотел было сказать, что оно слишком маленькое для такой здоровой птицы, но Коготок набрал скорость, а прямо перед окном сложил крылья, пролетел пару метров и врезался головой в стекло. Оно разбилось легко, как бьется ледяная корочка на луже поздней осенью, и Коготок вылетел в окно, расправил крылья и с клекотом понесся прочь.

В комнату ворвался запах дождя, влажной земли и мха, и Генри подошел к окну. Почему-то он был уверен, что жилище Странника тоже находится среди облаков, но нет: за небольшим оконным проемом, обрамленным остатками стекла, был склон холма, поросшего тоненькими деревьями в пышной зелени. Вокруг не было ни домов, ни животных, даже Коготок уже скрылся из виду. Сияло солнце, по небу плыли мягкие расплывчатые облака – прекрасный весенний день. Вот только… Когда растешь в лесу, привыкаешь различать мельчайшие оттенки цвета, и сейчас Генри показалось, что сочная зелень и яркое небо были чуть бледнее, чем нужно, словно выцвели. Генри хотел отмахнуться и забыть, но тут Странник рядом с ним медленно выдохнул сквозь сжатые зубы.

– Началось. – Он повернулся к Генри, глядя на него как на друга, с которым вместе попал в ужасный переплет. – Так вот почему я так плохо себя чувствую. Хью делает с королевством то же самое, что ты – с предметами, когда к ним прикасаешься. Они бледнеют, теряют цвет, потом осыпаются золой. Только ему, в отличие от тебя, даже не надо ничего трогать, – пробормотал Странник, неверяще глядя в окно. – Он тянет жизнь из всего вокруг, как губка – воду. Не так быстро, как прикосновение разрушителя, но…

– И что будет дальше? – тонким голосом спросил Пал.

– Уходит волшебство, потом уходит жизнь. Существа и волшебники начнут слабеть и умирать. Потом омертвеет земля, деревья, животные, реки. А последними умрут люди, потому что люди – самое сильное, что есть на свете.

– Какой смысл быть властелином пустоты? Зачем Хью это делает? – пролепетал Генри.

Странник невесело рассмеялся:

– О, ты еще не понял? Это не он. Сила, которую он схватил, победила его куда быстрее, чем я надеялся. Он слишком слаб, чтобы ее удерживать. У нее своя воля, прямо как у твоей. И жаждет она того же, что и твоя, того же, чего всегда хочет любая сила. Становиться больше, расти и забирать все вокруг.

– Но когда она была у Перси, он…

Странник поморщился, как от головной боли:

– Не сравнивай. Сила всегда никакая, это обладатель делает ее плохой или хорошей. У Перси прекрасное храброе сердце, он желал другим только добра, и сила в нем стала такой же, как он сам.

Генри повернулся к нему. Один вопрос не давал ему покоя так давно, что теперь сам сорвался с языка.

– Кто ты такой? Я имею в виду… Что ты такое? Откуда тебе все известно?

– Много будешь знать, скоро состаришься, – ответил Странник.