Дар. II часть

<Заключительная сцена к пушкинской «Русалке»> [42]

Князь
Откуда ты, прекрасное дитя?[43]

Дочь
Из терема.

Князь
Где ж терем твой, беглянка?

Дочь
Где ж быть ему?
На дне речном, конечно.

Князь
Вот так мы в детстве тщимся бытие
Сравнять мечтой с каким-то миром тайным.
Как звать тебя?

Дочь
Русалочкой зови.

Князь
В причудливом ты, вижу, мастерица.
На, поиграй деньгою золотой.

Дочь
Я деду отнесу.

Князь
А кто ж твой дед?

Дочь
Кто? Ворон.

Князь
Будет лепетать... Ступай.
Да что ж ты смотришь на меня так кротко?
Нет, опусти глаза! Не может быть.
Должно быть, я обманут тенью листьев,
Игрой луны прозрачной; мать твоя
В сосновой роще ягоду сбирала
И к ночи заблудилась. Я прошу,
Признайся мне... Ты дочка рыбака,
Должно быть, — да,
Он заждался, тебя он, верно, кличет.
Поди к нему...

Дочь
Вот я пришла, отец.

Князь
Ты наважденье...

Дочь
Полно, ты не бойся.
Потешь меня. Мне говорила мать,
Что ты прекрасен, ласков и отважен.
Восьмой уж год скучаю без отца,
А наши дни вместительнее ваших
И медленнее кровь у нас течет.
В младенчестве я все на дне сидела,
И вкруг остановившиеся рыбки
Дышали и глядели. А теперь
Я часто выхожу на этот берег
И рву цветы ночные
Для матери: она у нас царица,
«Но, говорит, в русалку обратясь,
Я все люблю его, все улыбаюсь[44],
Как в оны дни, когда на св<иста зов?>[45],
К нему, закутавшись в платок, спешила
За мельницу...»

Князь
Да, этот голос милый
Мне памятен, и вздох ее, и ночь...

Дочь
Отец, не хмурься, расскажи мне сказку.
Земных забав хочу я[46]. Научи
Свивать венки, а я зато... Ах, знаю, —
Дай руку. Подойдем поближе. Видишь,
Играет рябь, нагнись, смотри на дно.

Князь
Ее глаза сквозь воду тихо светят,
Дрожащие ко мне струятся руки.[47]
Веди меня в свой терем, дочь моя.
(<Шагнул?> к реке.)
О, смерть моя![48] Сгинь, страшная малютка!
(Убегает)

Русалки
Любо нам порой ночною
Дно речное покидать,
Любо вольной головою
Высь речную разрезать.[49]

Одна
Между месяцем и нами
Кто там ходит по земле?

Другая
Нет, под темными ветвями
Тень качается в петле.[50]

Третья
Кушаком да сапогами
Это ветер шевелит,
Скрылся месяц — все сокрылось,
Сестры, чу, река бурлит.

Все
Это гневная царица,
Не дождавшись мертвеца,
Лютой мукой дочку мучит,
Упустившую отца.

[3]

Какая она изящная, жалкая, и что у нее один любовник за другим, и все бедняки.[51]

[...]

«Ах ты, Боже мой, Феденька, не нужно, — говорила она тихо и с какой-то рассеянной [машинальной, увещевательной][52] <интонацией>, как бы думая о чем-то другом, но тоже незначительном, — ну, право же».

Встречи с Колет<т > [53]

Все в ней — ударило, рвануло,
До самой глубины прожгло,
Все по пути перевернуло[54],
Еще глагольное на гло[55],
На гладком и прямоугольном,
На чем? На фоне мглы моей.

Он обернулся и она обернулась.[56] Он сделал шесть шагов к ней, она три шага, такой танец, и оба остановились. Молчание.