Дар чародея

– Нет, – буркнул он и чуть улыбнулся кончиками губ. – Хотя, моя богиня… возможно, вы и правы, не следует показывать нечистым того, что мы про них все знаем, а то они будут готовы к нашему нападению.

– Какому еще нападению? – опешила она. – Успокойтесь уже. Здесь нет врагов, Капитон Ильич, что вы напридумывали себе?

– Я вам точно говорю, она дьяволица! И хочет погубить своей темной аурой всех в доме!

– Вы что же, видите ее ауру? – удивилась Надя.

– Нет, конечно, – ответил нервно дворецкий. – Но разве гулящая актерка может иметь другую ауру?

– Как вы зло судите. Вы же не знаете ее жизни. Мне она не кажется опасной, с какой-то темной аурой, как вы говорите. Она очень приветлива и довольно мила.

– Это видимость! Поверье, моя богиня, не доверяйте ей, едва вы поверите ей, она предаст вас и воткнет нож в спину.

– Я не хочу более вас слушать. Такое впечатление, что вы совсем не слышите меня, Капитон Ильич.

– Надежда Дмитриевна, несравненная моя, просто я вижу людей насквозь, кто на что способен. А эта девица явно способна на подлость. Я даже подозреваю, что как раз она погубила несчастную богиню Лидию.

– Ну, этого точно не может быть, она же была ее подругой.

– И что? Подруги могут и предать, если им это выгодно.

Спустя минут пять девушке все же удалось уговорить Новикова извиниться перед Вересковой, точнее, он решил на время затаиться и пока не раздражать нечистых и сыграть покаянную роль, именно так он ей сказал. Он приблизился к актерке и, прищурившись, через силу выдавил из себя:

– Простите меня, Зинаида Семеновна, и вы, граф, я погорячился. Не следовало мне говорить вам все это.

– Надеюсь, более этого не повторится, – холодно, но спокойно заметил Чернышев, чертя концом своей трости на земле некий знак.

– Угу, – кивнул Капитон и, быстро поклонившись Наде, направился в сторону дальних хозяйственных построек.

Глава V. Актриса

Когда худощавая неказистая фигура Капитона скрылась за кустарниками, Никита с облегчением выдохнул. Он всегда знал, чувствовал, что этот дворецкий не себе, но сегодня у Новикова точно произошло помутнение рассудка, и он явно напугал девушек своими действиями и словами.

Сейчас они стояли рядом, Надя пыталась успокоить Зину, и эта картина показалась молодому человеку очень милой. Чернышев прищурился и около минуты смотрел на девушек, размышляя, вмешиваться ему в их щебетание или нет. В какой-то момент он достал из потайного кармана сюртука серебряные часы, щелкнув замком, открыл крышку и взглянул на циферблат. Часы показывали без пяти минут одиннадцать. Довольно оскалившись лишь уголками губ, он бережно захлопнул часы и убрал их обратно.

Приблизившись к девушкам, граф осведомился у Нади:

– Надюша, вы ведь позволите так вас называть?

– Я не против, Никита Михайлович, – ответила приветливо девушка.

– Славно. Тогда и вы меня зовите по имени.

– Хорошо, Никита, – кивнула она.

– Итак, Надюша, хочу предложить вам поехать с нами на конный завод. Мы с Зиночкой как раз собирались туда направиться. Не хотели бы вы составить нам компанию? Сережа все равно будет занят делами до вечера, он просил вас развлечь, чтобы вы не скучали. Что скажете?

– Конный завод? Вы хотите купить новую лошадь, граф? – спросила Надя.

– Нет, – рассмеялся он. – Этот завод мой, скажем так, моя блажь, занимаюсь разведением рысков орловской породы.

– У вас есть завод по разведению лошадей?

– Да. Орловский рысак сейчас весьма востребован и, знаете ли, приносит хорошую прибыль. Поедемте с нами, дорогая, покажу вам мое детище.

– Я с удовольствием, только скажу Сереже, чтобы не потерял меня.

Уже спустя пятнадцать минут граф Никита в легкой коляске вместе с девушками держал путь на западную окраину Воронежа, именно там располагалось предприятие Чернышевых, с большим манежем, просторными конюшнями, домиками для обслуживающего персонала и даже небольшим ипподромом, на котором два раза в месяц устраивались бега рысаков.

Для Нади завод по разведению лощадей был в диковинку, еще никогда она не была в подобном месте, хотя обожала лошадей. Но в детстве в родном Екатеринбурге ей не посчастливилось посещать конную школу, ведь мама жаждала, чтобы дочь занималась фортепиано, по ее мнению, прекрасно, когда девушка умеет играть на инструменте. Об истинных желаниях девочки мать и слышать ничего не хотела, оттого Надя восемь лет отходила в музыкальную школу по настоянию матери, а потом ни разу не садилась за пианино, все-таки это занятие было ей не по душе.

Теперь же у нее была такая уникальная возможность познакомиться поближе с этими великолепными царственными животными. Граф Никита показал ей весь завод и даже собственноручно усадил в женское седло на одну из кобыл, как того пожелала Надя, а затем провел лошадь с девушкой по кругу манежа, чтобы она смогла прокатиться верхом. Но совсем немного, ведь, как заметил граф, Наде надо было непременно выправить амазонку, чтобы учиться ездить, в противном случае она могла бы стереть бедра до крови.