Дар берегини

Ельга поджала губы. Упрямый, резкий в обращении, Свен не имел друзей среди киевских нарочитых мужей, не пытался любезной повадкой и посулами склонить их на свою сторону и тем возместить недостаток, вызванный его рождением от пленницы. Он был далеко не глуп, но не хитер и слишком прям, даже себе во вред. Скрывать свои мысли и подлаживаться к кому-то, чтобы понравиться, он считал унизительным – ведь именно так вынуждены поступать рабы, а он скорее умер бы, чем повел себя по-рабски.

– Что там – не слышно ничего из северных земель? – спросил Славигость, когда Ельга тоже отпила из своей чаши. – Когда у нас новый князь-то будет?

– Пока не слышно.

– Уже пора бы. Другой год уже обозы с Ильменя в эту пору здесь бывали.

– Мы же не знаем, как он там живет. Может… – Ельга прикусила губу, но закончила, – не смог так сразу с места сняться.

– Хоть гонцов бы прислал. А то ведь тревожатся люди. Полгода с лишним без князя живем! Случись какая напасть, а мы и пропадем!

– Боги не выдадут. А будет какая забота, вы, мужи киевские, поможете, – Ельга улыбнулась. – Посоветуете мне, девице молодой, дельное что-нибудь.

– Муж тебе советовать должен, – мягко, чтобы не сочла назойливым, ответил Славигость, глядя на нее с теплом и заботой. – Чтобы дому был голова.

– Вот приедет брат мой Ингер – и мужа мне подберет, – со скромным видом, но твердо ответила Ельга.

Она хорошо знала, чем ей грозят такие разговоры.

– Ну а коли не приедет? – так же мягко, дескать, сам того боюсь, спросил Славигость. – Мало ли что… Вы же от него вестей два года не имели?

– Год назад он был жив и здоров, когда обоз от них пришел.

– За год все случиться может. Да и захочет ли он к нам ехать? У него там, на Волхове, своя земля, могилы дедовы… А нам без князя нельзя.

– Дождемся Братилу со Светлоем, – твердо ответила Ельга. – Они или князя нам привезут, или хоть вести. Тогда и уладим.

По ее взгляду Славигость видел, что ему пора уходить.

Вошла ключница, поклонилась: дескать, все разместили. Славигость поставил на стол зеленый кубок, встал и тоже поклонился.

– Спасибо за угощенье, пойду. Будь благополучна и знай: как бы ни вышло, я твой истинный друг.

Ельга вежливо улыбнулась и слегка наклонила голову в благодарность.

– Нужен будет совет, или подмога какая – пришли ко мне, и я в тот же час… Чем смогу, помогу, и я, и род мой. А то ведь… коли дом без хозяина стоит… мало ли какой непорядок случится.

– Да подаст тебе благо Мать-Сыра-Земля!

Выходя, Славигость снова увидел Свена: тот стоял во дворе, уперев руки в бока и глядя на дверь. Славигость кивнул ему, направляясь к своим опустевшим возам и лошади, но Свен в ответ только дернул углом рта.

Оставшись одна, Ельга вздохнула, снова позвенела ключами, открыла самый большой ларь и принялась в нем рыться. Достала мужскую сорочку – из отцовских, но мало ношеную, – и велела ключнице:

– Свеньке отнеси. А то ходит в драной, как холоп последний, позорит меня перед людьми.

Годоча слегка скривилась – не слишком ли де для него хорошо? – но отправила выполнять поручение. Ельга запирала сундук, когда снова донесся скрип двери. Думая, что это вернулась ключница, она не обернулась, как вдруг услышала над ухом знакомый низкий голос:

– Я уже думал войти и выкинуть старого хрена на хрен отсюда.

– Ой! – Ельга вздрогнула, обернулась и засадила-таки кулаком сводному брату под дых. Свен умел ходить бесшумно, и Ельгу это очень раздражало: при его росте и весе это казалось чем-то нечеловеческим. – Черт! Как ты меня утомил!

Мигом он перехватил ее руку и сжал ее кулак в своем.

– Чего он тут застрял? Ногату свою в зубы и долой! – Свен метнул взгляд на стол, где еще стояли два зеленых кубка, свидетели дружеской беседы. – Расселся, как просватанный!

– Уж мне и поговорить нельзя с добрым человеком? – Ельга потянула свою руку к себе, но Свен держал крепко. – Пусти!

– Добрым человеком? Не знаешь, что ли, чего ему надо? Добрый этот человек на тебя слюни пускает, думает, он тебя улестит, ты за него замуж пойдешь, и он на наш стол взмостится!

– Я ему правда нравлюсь! – сердито прошептала Ельга; в памяти мелькнуло смуглое, осененное белым пламенем волос бодрое лицо Славигостя с выражением заботы и тепла в карих глазах. – Я вижу!

– Еще бы не правда! Он чай не слепой! – Свен опустил взгляд на ее грудь, потом посмотрел на губы и слегка переменился в лице. Стальные глаза его сердито сузились. – Только пусть слюни-то подберет! Я ему шею сверну! Склонял тебя на это?

Свен подтянул Ельгу ближе к себе, так что она почти уперлась ему в грудь.

– Ни на что он меня не склонял, – пропыхтела она, силясь освободиться. – Пусти, медведь!

– Ему только волю дай! Я их насквозь вижу! И Славигу, и Братилу, и Хотена, и прочих шишков этих! Может, он сам тебе нравится?

– Куда нравится! У него старшая внучка, Доброшка, со мной одних лет! И замужем давно, второе брюхо носит! А я сижу тут с то… с вами, как клуша! Пусти, сказала!

Свен выпустил Ельгу и стал расстегивать пояс. Новую рубаху он принес на плече и теперь собирался ее надеть.

– Хоть бы спасибо сказал! – прошипела Ельга, отодвинувшись.

– Спасибо.