Дар

— Я не идиотка, Джуд. Среди преступников нет такого понятия, как преданность. Они все с радостью продадут тебя, если решат, что так будет для них лучше.

— Хм, интересная идея.

— И чем же?

— Тем, что ты коснешься каждого и посмотришь, что и как.

— Ты хочешь, чтобы я прикоснулась к стольким людям?

— Мы начнем с моего шеф-повара, когда он принесет нам обед.

— Я не дрессированная обезьяна, и я не знаю, как это работает. Я понятия не имею, как часто я могу это делать, чтобы не выдохнуться. Я не могу выступать по команде.

Раздается стук в дверь, и мужчина в клетчатом черно-белом фартуке вкатывает внутрь тележку с двумя серебряными куполами на ней. Ему лет шестьдесят, лысый с седеющими усами.

— Ланч, сэр, — говорит он Джуду.

— Спасибо, пожалуйста, принесите его сюда.

У Джуда такие хорошие манеры для бессердечного ублюдка.

Джуд смотрит на меня, пока старик катит тележку к нам. Он слегка дергает головой в сторону, показывая, что я должна к нему прикоснуться.

— Спасибо, запах потрясающий, — говорю я, когда он поднимает серебряный купол с моей стороны. Я легко касаюсь его руки, и вот, я в видении.

Мужчина сидит дома, в тихой столовой, обедает в одиночестве. Я оглядываюсь и замечаю большую черно-белую фотографию над камином. Это старая свадебная фотография. Совсем молодой шеф-повар и потрясающая блондинка. Они оба улыбаются в камеру. Они выглядят такими счастливыми.

Стол накрыл еще на одного, хотя больше за ним никто не сидит. Я продолжаю оглядываться вокруг и вижу вазу на каминной полке — это урна с прахом.

— Я скучаю по тебе, Джанет, — шепчет мужчина, продолжая есть.

Он так одинок в этом видении, но я и сама чувствую его одиночество.

— Спасибо, — говорит Джуд, когда я возвращаюсь обратно.

Шеф-повар улыбается и уходит, закрыв за собой дверь.

Опустив взгляд в тарелку с едой, я сосредотачиваюсь на курице, картофельном пюре и зелени.

— Что ты видела? — спрашивает Джуд, беря вилку и начиная есть.

— Он одинок. Его жена Джанет умерла, но он все еще накрывает для нее на стол. Они были долго женаты, и он так скучает по ней.

— Молодец. А теперь ешь.

Как бы мне ни хотелось объявить голодовку, этот запах заставляет мой желудок урчать от голода.

Я ищу свои столовые приборы и вижу только тонкую пластиковую вилку, без ножа. Я беру вилку и фыркаю.

— Ты что, издеваешься? — я хлопаю вилкой по столу.

— Что? — Джуд ест, его вилка и нож настоящие.

— Ты самый большой ублюдок из всех, кого я знаю. Пластик? Ты дал мне пластиковую вилку, которая даже не проколет курицу, и никакого чертова ножа. Ты просто кошмар.

— Ты можешь попытаться пораниться столовыми приборами.

— Я сделаю тебе больно раньше, чем себе. Но учитывая, что ты пытаешься управлять моей чертовой жизнью, вот, отрежь мне кусок курицы. — Я протягиваю ему свою тарелку.

Он ставит перед собой мою тарелку и режет мясо. Закончив, ставит тарелку обратно передо мной.

— Вот, держи.

— Ты будешь почитать меня своим присутствием за каждой трапезой? — саркастически спрашиваю я. — Просто чтобы я знала, стоит ли мне одеваться.

Он смеется.

— У тебя действительно много мужества. Мне это в тебе нравится, Лекси.

— Ты мне не нравишься, — автоматически отвечаю я.

— Я буду присоединяться к тебе как можно чаще.

Я опускаю глаза и делаю пару глотков.

— Отлично.

— Посмотри на меня, — требует он.

Я смотрю на него, и он наклоняется ближе.

— Я никогда не замечал, но у тебя один глаз зеленый, а другой — ярко-голубой.

Я вскакиваю с места и бегу в ванную, чтобы посмотреть себе в глаза. Мой левый глаз теперь синее, чем был, когда мне указала на это Даллас.

— Да что творится? — спрашиваю я, глядя на себя.

Джуд появляется в дверях и прислоняется к косяку.

— В чем дело?

Я качаю головой, не собираясь ему говорить. Ему не нужно знать, это не видение, так что это не имеет к нему никакого отношения.

— Неважно. — Я отступаю от зеркала и прохожу мимо.

— Лекси. — Джуд хватает меня за плечо, там, где моя футболка прикрывает руку. — В чем дело?

— Это не видение, так что неважно.

— Если я собираюсь иметь с тобой дело, мне нужно знать.

Он отталкивается от косяка и следует за мной обратно к столу.

— Ладно.

— Итак?

— У меня глаз поменял цвет, и я пока не поняла, почему. Они оба были зелеными, но один стал менять цвет. — Я указываю на свой левый глаз.

— Я пришлю к тебе окулиста, — говорит он спокойно, взяв вилку и продолжая есть.

— С моим зрением все нормально. Изменился только цвет.

— Нужно проверить, — настаивает он. — Я хочу знать, что все нормально.

— Все нормально. Я не хочу окулиста, у меня просто изменился цвет глаза.

— Ладно, тогда обойдемся.

Наконец-то маленькая победа. И вдруг неожиданная мысль приходит в голову.

— Ты убьешь моих маму или отца, или Даллас из-за того, что я отказалась? — спрашиваю я, затаив дыхание.

— Нет, с чего бы?

Я бросаю вилку.

— Ты меня напрягаешь, Джуд. Ты меня напугал до полусмерти, когда сказал, что убьешь моих близких, если я уйду, а теперь кажешься таким удивленным, когда я спрашиваю тебя, убьешь ли ты их, если я откажусь увидеть доктора.

— Мое правило такое: я убью их, если ты уйдешь. Но не из-за твоего отказа увидеть доктора.