Дао Дзэ Дун

— А у меня «девятка», и то я не знаю такого, — сказала Дрозофила. — Знаешь, единственное, чем я горжусь, — это тем, что отказалась тогда уезжать без моих собак и Мартина… Я вот все-таки удивляюсь, почему «королева» тогда со мной так возилась. Могла ведь просто коня усыпить, а заодно и меня на недельку — и все. Нет, вызвала грузовик, где-то даже коневозку нашли. Мартина в Египте пристроили, там не было такого опустошения. А собаки со мной жили еще пять лет, пока я подготовку проходила. Ну вот, я уже третий год как амбивалент высшего уровня.

— Слышал о таких уникумах, но никогда не видел… — сказал Страхов. — И в брендах плавают, и нейролепра им нипочем… Вы, наверно, следующий уровень эволюции человечества.

— Ну да, гоняют этот «уровень» то туда, то сюда…

Дрозофила вдруг встрепенулась, выбралась из-под его руки и озорно посмотрела на него:

— Нет, ну скажи, я все-таки здорово придумала!

— Что?

— Ну, с аварией… Такого теста даже супераут придумать не может. Только я. Как ты раскололся! Ты хоть сам-то понял, что ни один нормальный креатор от штрафного кредита никогда не откажется? Это в вашем мире просто аб-со-лют-но немыслимая жертва!

«Вербализовала!» — усмехнулся про себя Страхов и сказал:

— Я не успел осознать, что во мне тоже родился амбивалент… — И сразу «свернул»: — И много вас таких… спецагентов?

— Военная тайна, — ответила Дрозофила. — Не знаю. Это знают только супераутсорсеры. Мы не должны знать друг друга и не должны встречаться. Мне сказали, что это опасно для Равновесия.

— И часто тебя на такие спецзадания через мембрану посылают? — зашел с другой стороны Страхов.

— На такое… первый раз. — И все, твердо замолчала.

Страхов понял, что про таких, как он сам — были ли они раньше, есть ли они, кто и как — узнать не удастся пока… Всех нестандартных, похоже было, разводили по «одиночным камерам» в разных углах планеты. Больше одного в одном месте — опасность для Равновесия…

— Теперь моя очередь вербализовывать? — вежливо спросил Страхов.

— На обратном пути… — ответила Дрозофила так быстро и четко, будто «очередь» Страхова была поставлена в программу — наверно, так и было. — Интересно будет узнать, чего такого я про тебя не знаю.

— Ладно. Последний вопрос, — осторожно сказал он. — Можно?

— Можно, я же вербализовала… — кивнула Дрозофила.

— Кто тебя произвел в рядовые Красной Армии Китая? — Это было действительно интересно Страхову. — Да еще во времена Великого Похода?

— Можно считать, что сама «королева», — охотно ответила Дрозофила. — Я после Танзании еще долго не могла понять, кто и что я на самом деле. Ну, не находила себе места…

Иногда они начинали разговор с «королевой» фразами из «Дао Дзэ Дуна» — это была часть психологической подготовки амбивалента, посылаемого на спецзадания. И однажды «королева» сказала это:

УКРЫВАЙ СЕБЯ И РАЗВИВАЙ ОГОНЬ

И Дрозофила долго не могла ничего ответить. Она впитывала в себя, как воздух, эту фразу, которая разбегалась по ее нейронам, по ее сосудам силой, собирающей ее всю воедино.

Она вдруг поняла, кто она есть.

И в тот же день она прочитала все основополагающие работы председателя Мао. И поняла, что она — частица Великого Похода, который Красная Армия осилила в 1937 году под руководством товарища Мао. Двенадцать с половиной тысяч километров! И со всех сторон враги! Огромные потери — и все равно впереди неизбежная победа. Когда читала труды товарища Мао, написанные им в той поистине мифической дороге, она поражалась его спокойствию и уверенности. Если приглядеться, редевшая с каждым днем Похода армия товарища Мао двигалась в провинцию Шаньси, только и делая, что отступая и при этом умело окружая «на местах» догонявшие ее части противника. И девочка с именем неприметной фруктовой мушки вдруг осознала, что вся ее жизнь теперь — это такой же Великий Поход под девизом «Окружай, отступая»… Ее родители отступали, не умея окружать. А она должна научиться! Он — боец-партизан Красной Армии, идущей по опасной пустыне в безопасную горную провинцию в Шаньси.

Она решила, что она отныне — партизан, который всегда должен быть окружен вражескими силами, чтобы жить и побеждать. И отступление должно быть долгим — всю жизнь, и только при отступлении длиною в жизнь можно победить такого врага… Вопрос какого? Вопрос кого? И вопрос как?

«Как-то и кого-то…» — вполне удовлетворился такой женской стратегией Страхов, уже чувствуя в Дрозофиле родственную душу.

А он что за боец-партизан? Какой армии? С этим надо было определиться и чем скорее, тем лучше.

— Все, я устала, — сказала Дрозофила, отстранилась и пристегнула ремень. — Я посплю немного…

— Тебя разбудить? — спросил Страхов, приподнимаясь из кресла, чтобы выйти в проход.

— У меня включено, — откликнулась Дрозофила уже с закрытыми глазами. — Биоблок в середине вагона. — Тебе что-нибудь еще надо? Ты сыт?

Страхов чуть не споткнулся. Он постоял над девушкой, думая, что в скором времени ее материнский инстинкт должен найти выход, иначе страшной угрозы Равновесию не миновать!

Она чувствовала, что он стоит над ней, но глаз не открыла — и только предупредила: