Дао Дзэ Дун

Поезд с двадцатиметровой скошенной к носу от конца до начала кабиной подошел через 36 секунд. Весь состав из десяти вагонов был расписан, призванный изображать ненавистного Страхову китайского дракона с оранжевой чешуей и алым гребнем.

Им предстояло быть поглощенными драконом — вполне прямолинейная символика.

Пассажиров было немного, не больше дюжины — фактически по одному на каждый вагон.

Они вошли.

Интерьер напоминал салон бизнес-класса в самолете — широкие удобные кресла, экраны, мини-бар и все такое.

— Садись у окошка, — ехидно улыбнулась Дрозофила. — Посмотришь красивые пейзажи.

— Думаешь, сбегу? — подначил ее, в свою очередь, Страхов.

— А разве ты об этом еще не мечтаешь?! — весело удивилась Дрозофила.

«Ну вот! — подумал Страхов. — Другого выхода они мне и не оставили… Так?»

— Скажи, а здесь час-пик, вообще, бывает? — спросил он ее, когда они устроились.

— Будет, если случится что-нибудь серьезное и где-нибудь потребуется подкрепление, — сказала Дрозофила.

Страхов кивнул, решив не пытать о подробностях…

— У тебя есть план, чем заняться эти полтора часа, пока мы будем в пути? — неясно намекнула Дрозофила.

Никак Страхов не мог адаптироваться!

— Что, до Шанхая всего полтора часа?! — опять удивился он.

— А что, долго? — не поняла Дрозофила.

— Ну, мы там… у себя… такое даже представить не можем. Под землей. За полтора часа. От Москвы до Шанхая?!

— У нас технологии развиваются быстрее… — просто, без всякой горделивости, ответила Дрозофила. — Новое поколение земснарядов, новые системы. Сейчас по договору с Icenture строится прямая линия Москва-Лос-Анджелес. Ее «Горячей» назвали. Это на случай каких-либо глобальных чрезвычайных ситуаций. Новые тоннели и поезда выдерживают землетрясения любой силы… Лекцию продолжаем?

— Дозировано… — с усмешкой попросил Страхов.

Панно над выходом в тамбур отсчитывало предстартовое время.

— Пристегнись, — сказала Дрозофила. — Вначале прижмет немного… Холодная вода, лед — в правом подлокотнике.

Ремни здесь были, как в машине, через плечо — наискось.

Обратный отсчет кончился и погас на «нуле». Состав тронулся очень мягко, почти неощутимо, но уже через несколько секунд Страхова вежливо вдавило в спинку, и еще с полминуты дышать ему было неудобно. Потом дискомфорт ушел. Дрозофила первой облегченно вздохнула и отстегнулась, Страхов последовал ее примеру.

Она сдвинула крышку-жалюзи на подлокотнике и залпом опорожнила половину пластикового стаканчика.

Страхов не обратил бы на это внимание, если бы она сразу следом не опрокинула другой прозрачный стаканчик — с соком, по цвету похожим на апельсиновый. Потом из пола по ее команде поднялся мини-бар, и она достала из фруктового отдела самое крупное яблоко.

На Страхова слегка пахнуло водкой. Очень хорошей, но — водкой!

«Открытия продолжаются…» — подумал Страхов.

Прожевав кусок, Дрозофила снова вытащила прозрачный стаканчик, граммов на пятьдесят заполненный не менее прозрачной жидкостью.

— Ты что, тихушница? — не выдержал Страхов.

— Что? — заморгала Дрозофила блестящими глазами.

— Всегда в одиночку давишь?

Она оставила стаканчик, откинула спинку и откинулась сама.

— Извини, — сказала, выдержав паузу. — Привыкла к одиночеству… Мне сейчас нужно немного крепкого.

— А за компанию? — с напускной обидой протянул Страхов.

— Тебе пока не стоит, — не поворачивая к нему головы, серьезно ответила Дрозофила. — Потерпи до вечера. Еще один тест будет… Там нужно внимание… Можешь заказать сухого или пива. В подлокотнике меню.

Он сдвинул крышку. Электронная панель меню предлагала — Страхов подвигал пальцем по сенсору — полсотни вин, указанных по сортам, составу купажей и крепости, и столько же сортов пива под четырехзначными номерами.

— Первая цифра — район сбора сырья, потом плотность и крепость, — пояснила Дрозофила. — Если полегче, бери в пределах тысячи, это вроде старых немецких драфтов.

— А чешские?

— С трех до четырех тысяч… Только не увлекайся. Все-таки важный тест. От него много зависит.

Страхов набрал наугад.

— Тесты… тесты… — вздохнул он, пока наполнялся высокий бокал. — Я не могу отделаться от ощущения, что меня просто сделали заложником, как в старые времена… Что меня просто похитили для каких-то неизвестных целей и пудрят мозги. Меня-то не спросили. Мои права нарушены. В общем, акция явно противозаконная, и ООН об этом… как я подозреваю, ничего не знает.

— И я не знаю, — дернула плечиками Дрозофила. — Может, так оно и есть. Равновесие держат ауты. И не все можно объяснить ООН.

Она повернула к нему голову. Глаза ее были куда добрее, чем обычно, больше и немного косые… Но говорила она очень четко, как не в одном глазу.

— Ты подошел вплотную к границе Равновесия, ты уже способен воздействовать на него… Ты ведь этого отрицать не можешь?

— Наверно, не могу, — признал Страхов.

— И ты имел… нет, и-ме-ешь осознанное желание воздействовать на него, так? — Интонация была отчетливо прокурорская.

— Вопрос «как»… — уклончиво ответил Страхов, стараясь смотреть прямо в слегка разъезжающиеся зрачки Дрозофилы, даже шею заломило.