Даниил Гранин. Хранитель времени

Даниил ГРАНИН: Да, это было для нас удивительное открытие — спасались большей частью люди, которые спасали других, которые стояли в очередях за хлебом, которые ходили разбирать деревянные дома для того, чтобы было чем топить буржуйки. Те, кто таскал воду, помогал своим близким физически. Казалось бы, затрачивали калории, драгоценные калории, которые нужны были организму, занимались физической работой для других. Но эти затраты их спасали. Мы говорили с медиками, законы энергетики ведь это серьезные законы, нерушимые, железные законы, казалось бы, и если человек затрачивает калории, он должен возместить. Если ему нечем возместить, значит, он должен ложиться, у него нет больше сил, и он умирает, и всё. И тем не менее люди, которые помогали другим, спасали других, чаще всего спасались сами. Забота, любовь к ближним своим, она делала чудеса.

Альберт ЛИХАНОВ: Вы рассказывали о печнике. Женщина шла, видит, идет человек, несет буржуйку. Она говорит — продай.

Даниил ГРАНИН: Да, она увидела буржуйку. Буржуйки делали, топить-то нечем было, особенно там, где паровое отопление. В некоторых домах сохранялись еще печи и там было легче, а там, где не было печей, приходилось ставить буржуйки, выводить трубы через форточки, и вот таким образом спасаться от страшных морозов.

Ну вот, она увидела — несет человек буржуйку. И она сказала ему — продай мне. Ну, разговорились. Продать он ей не продал, а взял ее с детьми к себе домой, туда, где было тепло.

Альберт ЛИХАНОВ: Погреться?

Даниил ГРАНИН: Тепло тоже было частью пищи. Тепло спасало людей, потому что люди вымерзали. Как назло в блокадную зиму 41–42 года — морозы стояли 30–35 градусов. Это ужасно. Я помню, как тяжко было на фронте у нас. И немцам, конечно, доставалось. Но все-таки в землянках мы кое-как отогревались, а в городе люди были беспомощны. И вот они на этом бесплатном подаренном тепле прожили какое-то время и тем самым спаслись.

Я хочу сказать, что в блокадную эту зиму, да и потом, когда уже началась весна, люди были жестоко измучены, в них открылось особое чувство взаимопомощи.

Мы вот сегодня можем пройти мимо человека упавшего, у которого, допустим, схватило сердце. Он сидит бледный и не может двинуться, а прохожие идут спокойно мимо, не обращая внимания. Глянул — и пошел дальше по своим делам, никому нет дела. Человек упал, допустим, подвернул ногу — никому нет дела, все проходим мимо.

Во время блокады этого не было. Вы знаете, возникло особое чувство взаимопомощи, еще и тем объясняемое, что город был как фронт. Он был частью фронта. А на фронте это обязательное было правило — помогать друг другу, выручать друг друга, вытаскивать друг друга. Но это было в городских условиях Ленинграда и соблюдалось гражданскими людьми. <…>

У меня часто бывают разговоры с участниками войны, с участниками блокады… Говорим, жалуемся — боже мой, да как не стыдно, да… такая пенсия, да никто… с квартирой так и не помогли, да в санатории никогда не отправляют, и так далее, масса обид. Но потом всегда разговор этот кончается одним и тем же — но ведь мы же воевали не ради этого. Мы же страдали не ради санаториев, не ради хорошей пенсии, и мы защищали наш Ленинград тоже не ради этого. Бог с ним, главное, что отстояли город, главное, что остались людьми. Главное, что эта и война, и блокада — не стыдные страницы в моей жизни. А даже чем-то прекрасные. Каждый так говорит. Ольга Берггольц об этом очень хорошо писала.

Альберт ЛИХАНОВ: Это страницы чести, и чести, которая стала честью и достоинством державы. Много в ней было всякого, но это была страница чести и достоинства. Согласны, Даниил Александрович? А вам великая благодарность, я думаю, от новых поколений. Они еще не осознают, может быть, этого, но обязательно скажут вам слова благодарности, прочитав «Блокадную книгу». Ведь этот ваш литературный подвиг, литературный памятник страдавшим ленинградцам теперь уже не может быть превзойден. Уже некому этого сделать. Уже не найдется авторов, которые все это знали, видели, наконец, просто слышали. Писателей таких нет и больше не будет, а свидетелей все меньше и меньше. Поэтому честь вам и хвала за эту вашу замечательную книгу. Я не хочу сказать, что она выдается из всего вашего творчества. Но это бесспорный памятник эпохе и поколениям, который вызывает глубокое уважение. Спасибо вам.

Даниил ГРАНИН: Спасибо и вам за эти слова».

Из беседы Д. Гранина с писателем Альбертом Лихановым (2006)