Даниэль Деронда

– Утром я отослала Гвендолин завтрак в спальню. После охоты ей необходим долгий отдых.

Рекс, почти не скрывая нетерпения, заявил:

– Тетушка, я хочу поговорить с Гвендолин наедине.

– Хорошо, дорогой, подожди в гостиной. Я ее туда пришлю. – Миссис Дэвилоу давно заметила, что молодой человек ценит общество кузины, что было вполне естественно, однако не придавала этому значения. Увлечение Рекса представлялось ей небольшим лирическим эпизодом затянувшихся рождественских каникул.

Рекс, в свою очередь, видел в предстоящем разговоре едва ли не волю судьбы. Почти десять минут он провел в ожидании, нетерпеливо меряя шагами гостиную, и все это время его постоянно занимали мысли о том, каким образом, заручившись согласием Гвендолин, убедительно доказать отцу, что помолвка – это самый разумный на свете шаг, придающий человеку бесконечную энергию для дальнейшей работы. Ему предстояло стать юристом, так что же мешало подняться на высоты, покоренные Элдоном?[12] Приходилось смотреть на жизнь мысленным взором отца.

Но как только дверь открылась и вошла та, кого он жаждал видеть, Рекса внезапно охватило сомнение. Мисс Харлет, одетая совсем просто: в черное шелковое платье с квадратным вырезом, подчеркивавшим изящную шею, – с распущенными пышными волосами, перехваченными черной лентой, выглядела еще более величественной, чем обычно. Возможно, секрет заключался в отсутствии шутливой кокетливой игривости, всегда заметной при встречах с Рексом. Ожидала ли она после его вчерашних слов разговора о любви? Хотела ли выразить сожаление по поводу несчастного случая? Возможно, и то и другое. Однако мудрость веков гласит, что, если встал не с той ноги, это может дурно повлиять на твое настроение; досадная оплошность довольно часто настигает самых милых, очаровательных людей. Возможно, утром с Гвендолин именно это и случилось. Поспешное приведение себя в порядок, неловкость Багл в обращении с расческой, скучный журнал, нерадужные перспективы предстоящего дня и жизни в целом – все вызывало недовольство. Не то чтобы Гвендолин пребывала в дурном настроении – ничего подобного. Просто сегодня мир не соответствовал всем требованиям ее утонченной натуры.

Как бы там ни было, когда мисс Харлет вошла в гостиную и без тени улыбки протянула руку, Рекс увидел в ее облике внушающее благоговейный ужас величие. Происшествие, так развеселившее Гвендолин накануне, вдруг утратило забавные черты и показалось просто нелепым, однако, соблюдая приличия, она вежливо произнесла:

– Надеюсь, ты не очень пострадал, Рекс. Понимаю, что я заслуживаю справедливых упреков.

– Вовсе нет, – возразил Рекс. – Со мной все в порядке, ничего страшного не случилось. Я очень рад, что ты получила удовольствие, и готов заплатить за него падением. Жаль только, что конь сломал ногу.

Гвендолин подошла к камину и остановилась, глядя на огонь. Рекс мог видеть ее лицо только в профиль, что было весьма неудобно для столь важного разговора.

– Отец хочет, чтобы остаток каникул я провел в Саутгемптоне, – проговорил он слегка дрогнувшим голосом.

– В Саутгемптоне! Глупо туда ехать, не правда ли? – холодно ответила Гвендолин.

– Для меня особенно глупо, потому что там не будет тебя.

Гвендолин молчала.

– Ты будешь жалеть, что я уезжаю?

– Конечно. В этой тоскливой деревне отъезд каждого знакомого чувствителен, – последовал резкий ответ.

Предчувствие, что бедняга мечтает о нежности, заставило Гвендолин окаменеть подобно чуткой актинии, которую тронули пальцем.

– Ты сердишься на меня? Почему разговариваешь таким тоном? – покраснев, резко спросил Рекс, как будто тоже мог разозлиться.

Мисс Харлет взглянула на него с улыбкой.

– Сержусь на тебя? Что за чепуха! Я всего лишь немного не в духе. Зачем ты пришел так рано?

– Пожалуйста, относись ко мне как угодно сурово, но только не равнодушно, – умоляюще произнес Рекс. – Все счастье моей жизни зависит только от тебя – от того, любишь ли ты меня хотя бы немного больше, чем других.

Он попытался взять кузину за руку, однако Гвендолин поспешно отошла на другую сторону камина.

– Ради бога, только не приставай со своей любовью! Терпеть этого не могу! – Она взглянула на него с ненавистью.

Рекс побледнел, не в силах произнести ни слова, и не отводил от кузины взгляд. Гвендолин и сама не ожидала такой реакции. Все произошло само собой; чувство отвращения оказалось абсолютно новым. Еще вчера она ясно сознавала, что кузен влюблен, а насколько глубоко и пылко, ее не интересовало, так как признаться он не смел. А если бы кто-то спросил, чем ей не нравятся любовные речи, она бы со смехом ответила, что устала от них в книгах. И вот сейчас впервые в ее сердце пробудилась страсть: Гвендолин ощутила сильное отвращение к любви кузена.

Рексу показалось, что он навеки утратил радость жизни, но тем не менее нашел в себе силы заговорить снова:

– Это твое последнее слово? И так будет всегда?

Гвендолин видела отчаяние Рекса и сочувствовала ему, ведь он ничем ее не обидел и вообще не сделал ничего плохого. Решительно, но чуть добрее, чем мгновение назад, она ответила: