Дамская визжаль

Как только эту библиотеку не искали, кого только к поискам не подключали — ни пепла от рукописи «Капитала», ни даже и шкатулочки от пепла не нашли. На втором или на третьем году перестройки объявился в столице какой-то партийный расстрига — то ли бывший пятый секретарь пермского обкома, то ли седьмой киевского, утверждавший, что библиотеку найти может, потому как знает нужные заклинания. Не всякому, дескать, откроется место, где укрыта библиотека, но тому, кто сможет усыпить ее хранителей. И для этих самых целей он в квартире покойного Михаила Андреевича будет ночь напролет стоять в специальной трибуне и читать без единой остановки доклад Леонида Ильича на двадцать четвертом съезде КПСС, держа при этом в левой руке неугасимую лампочку Ильича, каковую ему выдали, выкрутив из самого мавзолея.

С лампочкой в руке и ужасом в обоих глазах его утром и нашли. Рассказать толком он ничего не смог, только нес какую-то чушь несусветную о светящемся серпе, которым… который… А может, это был и не серп, а молот. Или оба два вместе. Короче говоря, лет через пять-семь видели его, болезного, в каком-то глухом сибирском скиту сектантов-социалистов с человеческим лицом. Он им перед трапезами читал «Моральный кодекс строителя коммунизма». Чтобы не предавались греху чревоугодия.

Что же до библиотеки, то ее, по слухам, и сейчас ищут, но никак не найдут. А может, и нашли ее черные библиотекари да продали какому-нибудь неизвестному миллиардеру, и он теперь за бокалом камю, или сартра, или вовсе за рулем своей блондинкияхты лениво листает, к примеру, драгоценную рукопись «Утопленников» — продолжение «Утопии», романа, который Томас Мор написал, но не имел мужества сжечь.

День сурка

Наши праздники бессмысленны и беспощадны. Какой-то бесконечный день обожравшегося сурка. График по перевариванию обеда сорван. Пищеварительные железы ферменты не подогнали вовремя. Смежники подвели. Печень вообще закрыта на ремонт. А уже несут ужин… И ведь были планы! По морозцу в лес на лыжах. Километров пять или семь. Потом вернуться румяным, бодрым, выпить чаю, съесть яблоко или морковку, почитать что-нибудь возвышенное на голодный желудок, написать рассказ или акварель. Впрочем, на голодный желудок лучше писать маслом. Можно дров наколоть. Нащипать лучины или жену. Наплести лаптей. Наделать детей. Да мало ли что можно наплести… В конце концов, просто устроить скандал, чтобы все поняли, кто в доме хозяин. Так нет же! Какие лыжи… Какой лес… Даже походить в них по дому нет сил. Общая осовелость достигает такой степени, что только сидишь и глазами хлопаешь. Вон, уже несут запеченную свиную шейку. Как раз будет комплект к наеденной за эти дни свиной роже. Так и крикнул бы! Так и хрюкнул…

Счастья нет