Дампир. Дитя Ночи

Она взмахнула саблей, и клинок со свистом рассек воздух между ними. Прием был так себе, да Магьер и не собиралась всерьез ранить противника — разве что отпугнуть. Не хватало ей еще прикончить местного жителя — и это после того, как она так успешно выполнила заказ, несмотря на все Лисиловы фокусы!

Человек проворно пригнулся, отскочил, увернувшись от клинка, Магьер успела развернуться, чтобы не стоять спиной к обрыву. И вновь прокатился по берегу пугающий смех белесого.

— Бедная, ах, бедная охотница! — притворно застонал он, воздев грязные когтистые руки, и выпрямился.

Магьер отступила на шаг.

— Слушай, я хочу только забрать собаку. Я не причиню тебе вреда.

Он вновь расхохотался, сощурив глаза так, что они превратились в сверкающие щели.

— Уж конечно, не причинишь, — согласился он гулким, неживым голосом.

И прыгнул.

* * *

Это был все тот же сон — но на сей раз опьянение не смогло его прогнать.

Двенадцатилетний Лисил сидит на корточках в погребе под родительским домом и слушает урок своего отца.

— Вот, гляди… — Отец держит в руке человеческий череп и указывает на его основание. — Именно в этом месте, если внимание объекта отвлечено, можно применить узкий прямой клинок. У большинства человекообразных рас такой удар приведет к бесшумной и мгновенной смерти.

Отец поворачивает череп, демонстрирует место, где у живого человека начинаются шейные позвонки.

— Это наиболее трудный и сложный удар. Если не сумеешь выполнить его правильно… — Отец одаряет Лисила беглым, но многозначительным взглядом. — Тебя может спасти только одно: нанести сильный удар сбоку и сразу выдернуть клинок. В этом случае объект не успеет поднять шум. Используй для этого приема только стилет или подобный ему узкий и длинный клинок — ни в коем случае обычный нож или кинжал. Широкое лезвие либо застрянет в основании черепа, либо ударится о шейный позвонок.

Мужчина умолкает и пристально глядит на своего отпрыска. Густая, сбрызнутая сединой борода скрывает нижнюю часть его узкого худого лица. Он поднимает череп повыше. Юный Лисил послушно смотрит на череп, хотя видит в основном, какие у отца тонкие, почти изящные руки, как изумительно точно, гармонично каждое их движение — даже когда они несут смерть.

— Ты все понял? — спрашивает отец.

Лисил поднимает на него глаза. В руке его стилет, слишком большой для такого маленького мальчика. Лисил отчетливо помнит, что в этом месте всегда молча кивал в ответ, но во сне все происходит по-другому, не так, как в его воспоминаниях. Во сне он протягивает было руку к черепу — но останавливается.

— Нет, папа, — отвечает юный Лисил. — Не понял.

Из полумрака выступает новое действующее лицо, оно словно вырастает из темного угла погреба. Это женщина, высокая, чуть выше отца, стройная, со смуглой, как у Лисила, кожей, удивительно гладкой и нежной — ни у кого больше он не видел такой гладкой и нежной кожи. Длинные волосы и густые брови отливают золотом, словно нити подсвеченной солнцем паутины. Косы почти полностью прикрывают заостренные уши. Большие янтарно-карие глаза оттянуты к вискам.

— Лисил, правильный ответ — «да», — произносит она с нежным материнским укором.

Янтарные глаза спокойно глядят сверху вниз на Лисила, и под этим взглядом его охватывает безумное желание сделать все, чтобы угодить этой женщине… даже то, что глубоко противно его душе.

— Да, мама, — шепчет он, — да, папа… я все понял.

Лисил повернулся на бок во сне, застонал… и вдруг проснулся. Вначале он не очень понял, что именно прервало его сон, просто обрадовался. Голова трещала от усталости и выпитого вина. Выпил он сегодня много, да… но все же недостаточно, чтобы избавиться от сновидений. Перед глазами у него все плыло, и оттого он не сразу разглядел, что у костра больше никого нет.

— Магьер! — удивленно позвал он. — Малец!

Ответа не было, и Лисил тотчас протрезвел от страха.

Издалека донесся вой, который не мог бы издать ни человек, ни зверь. Сделав над собой усилие, Лисил вскочил, сунул в ножны спрятанную под рукавами пару стилетов и, пошатываясь, побежал на звук.

* * *

И снова Магьер отпрянула, удерживая противника на расстоянии короткими взмахами сабли. Она уже запыхалась от усталости, но все ее финты, приемы и выпады не произвели на противника ни малейшего впечатления. Он с пугающей легкостью увертывался от каждого удара, подпрыгивал и приплясывал, то ухмылкой, то каркающим смешком встречая очередную неудачу Магьер. Что-то задело ногу — то ли низкая ветка, то ли корень, торчащий из земли, — и Магьер сообразила, что белесый паршивец незаметно оттеснил ее назад, к лесу.

Вот сейчас ее действительно охватила паника. Ей и без того едва удавалось не подпускать противника к себе, не сводя с него взгляда ни на секунду: а вдруг он снова прыгнет и на сей раз Магьер уже не увернуться? Если же придется еще и посматривать под ноги, она либо споткнется и упадет, либо, что куда страшнее, пропустит атаку врага.

— Охотница, охотница! — издевательски пропел белесый и, отпрыгнув вправо, приземлился на четвереньки. — А ну поймай меня, охотница!

Магьер стиснула зубы от бессильного гнева.