Дамир. Любой ценой

Снимаю курточку, вешаю ее в шкаф и плетусь в ванную комнату помыть руки. Потом заглядываю в спальню и, бросив теплый взгляд на спящего Назима, спокойно выдыхаю.

Я не хочу подслушивать разговор этих двоих, но после исповеди Динки и неожиданного звонка Ренаты, стою под дверью и почти не дышу.

Они говорят тихо, я многое не слышу, но обрывки некоторых фраз до меня всё-таки долетают.

– Если папа узнает, – произносит Анита.

– Не узнает, – отрицает Давид.

– Сомневаюсь, – хмыкает Анита. – Вопрос времени. Как думаешь, Рената любит папу?

– Бред, – фыркает Фатхетдинов.

– Я тоже так думаю, но ты видел глаза папы? Он влюблен!

– Я же сказал, разберусь, – цедит сквозь зубы. – Она – моя забота, а ты лучше следи за своим мужем.

– Следи, – хмыкает. – Достал он меня, понятно? Видеть его не хочу.

Под моими ногами скрипят половицы и это слышу не только я. К черту все! Будь, что будет.

Тянусь к двери и одним рывком распахиваю её настежь. Застываю в проеме, окидывая пронзительным взглядом брата и сестру. Увидев меня, Анита пытается подняться со стула, но Давид останавливает её попытку, кладя руку на плечо.

Мы встречаемся с Фатхетдиновым взглядом. Он щурится, поджимает губы и шумно дышит. Мгновение застыло. Мне не хочется с ним драться, точнее, не хочется именно сейчас, когда за стенкой в соседней комнате спит маленький ребенок. Но Фатхетдинов считает иначе.

Широким размашистым шагом он минует разделяющее нас расстояние и, сжав правую руку в кулак, замахивается, целясь мне под дых. Блокируя атаку, выставляю вперед руку, согнутую в локте.

– Прекратите! – верещит женский голос, но уже поздно.

Мы с Фатхетдиновым валяемся на полу. Он стал сильнее? Нет. Просто сейчас я защищаюсь, а он нападает. Из него хлещет злость и дурацкие амбиции. В этот момент сильнее он.

Поток холодной воды, вылившийся на наши горячие головы, приводит в чувства. Разум моментально становится чистым, как стекло.

– Разошлись по углам! Живо! – командует Анита, держа в руках пустую кастрюлю, из которой только что вылила на нас воду.

Давид, нехотя, отстраняется. Одним рывком поднимается на ноги и, чертыхнувшись под нос, занимает свободный стул. Вытирает мокрое лицо рукавом своего пиджака, а затем поворачивается в мою сторону и пригвождает свирепым взглядом к стене.

– Куда ты спрятал Дину? – спрашивает охрипшим голосом.

– У тебя крыша поехала? – ухмыляюсь и вытираю ладонью кровь на разбитой губе.

– Когда я найду Дину и, если узнаю, что ты до неё дотронулся, – замолкает, делая тяжёлый вдох, – я убью тебя, Шагаев.

– Ебанутый, как и твой отец!

Давид резко вскакивает на ноги, но в этот раз я успеваю нанести ему правый апперкот и, похоже, сломать нос.

– Чокнутый! – кричит на меня Анита и, обняв брата за плечи, ведёт к умывальнику, чтобы остановить поток крови, струящийся из ноздрей Фатхетдинова.

Я не вижу, что происходит, да мне оно и не надо. Подхожу к нужному шкафчику и, порывшись на полке, достаю небольшую металлическую коробку. Открываю её, беру небольшую стопку долларов, перевязанную резинкой для денег, и сую во внутренний карман курточки.

– Я тебе правда надоел? – спрашиваю у Аниты, остановившись за её спиной.

Жена резко оборачивается. Смотрит на меня ненавистным взглядом, кусает губу.

– Лучше бы я тебя не спасала, – качает головой.

Делаю глубокий вдох и с небольшим промежутком времени сухо произношу:

– Талак.

– Шагаев, остановись, – рычит Давид.

Игнорирую.

Да простит Аллах, но я больше не могу жить с этой женщиной. Даже, если она сказала, что я ей надоел от злости, а завтра, осознав, что натворила, будет жалеть… Всё равно!

– Талак. Талак, – смотрю в глаза Аниты и вижу, как на них накатываются слёзы.

Она не хотела развода, наверное.

– Я буду жить отдельно, а ты оставайся здесь! Если ты не сможешь растить Назима, то я заберу его прямо сейчас.

– Дамир, – Фатхетдинов хватает меня за руку. – Ты…

Слова застревают в горле. Давид хочет что-то сказать, но молчит. Он в ступоре, как и Анита.

– Анита, я забираю Назима или ты в состоянии ухаживать за ним до трех лет?

* * *

Я курю четвертую подряд сигарету. Подношу к разбитой губе фильтр, делаю глубокий вдох, закрываю глаза. В голове творится настоящий сумбур. Как быстро изменилась моя жизнь, сделав один крутой поворот. Жалею ли, что дал Аните окончательный развод? Нисколько! Его нужно было дать ещё два года назад. Только осознание этого факта ко мне пришло слишком поздно, увы. Фатхетдинов не успокоится. Я видел его глаза, там необъятная боль. Он любит Динку. До безумия. До одури. Ради неё готов убить, наплевав на заповеди Аллаха.

– Динка, – произношу с хрипом и тянусь к мобильнику.

Я сижу в машине за рулём. Абсолютно один. Поэтому со спокойным сердцем набираю номер любимой девочки и слушаю в трубке томительные гудки.

– Алло, – взволнованно произносит женский голос.

Улыбаюсь, мысленно представляя длинные, белокурые волосы, спадающие на плечи волнами.

– Я люблю тебя, – произношу вместо приветствия.

Динка молчит. Я слышу ее тяжелое дыхание. В груди странно щемит. Не ответит? Любит мужа?

– Привет, – произносит запоздало. – Что-то случилось?