Дамиан (ЛП)

— Это неправда. Ты всё выдумал, чтобы уничтожить меня! — кричит, избивая его.

Мужчина даёт ей такую сильную пощёчину, что она ударяется о стену. Я смотрю на эту сцену с окаменевшим телом, с трудом переводя дыхание.

— Он не твой сын! — стонет она в отчаянии, пытаясь ударить его снова.

— Да. Дамиан — мой сын.

— Прошу тебя, не делай и этого со мной! — причитает она не в себе, но Кортес игнорирует её.

«Этого не может быть».

— Ты не мой…

«Не могу восстановить контроль над разумом».

— Barriga llena, corazón contento, Dami.(Сытый живот, счастливое сердце, Дами).

Эти слова резко возвращают меня в прошлое.

Двадцать девять лет назад.

Папа сидит рядом со мной, а мама накрывает на стол.

— Я не голоден, — говорю я, надувшись.

Он гладит меня по голове, взъерошивая волосы, и улыбается.

— Barriga llena, corazón contento, Dami.

— Почему сердце должно быть счастливо, если у тебя сытый желудок? — спрашиваю с любопытством.

— Когда ты не ешь, ты счастлив?

— Нет, тогда у меня сводит живот.

— Вот что означает эта поговорка, Дами.

— Ты мой отец, — шепчу я, подтверждая его слова.

«Бл*дь. Он причина всего, человек, которого я ненавидел всю свою жизнь.»

— Нет, Дамиан. Он способен изобрести всё что угодно, чтобы уничтожить нас. Пожалуйста, не верь ему.

Пытаясь обезоружить отца, Бланка продолжает врезаться в него, но он поднимает оружие, чтобы не дать ей дотянуться. Она не может достать до него, а я могу.

Я выхватываю пистолет у Кортеса и целюсь ему в висок.

— Мой отец — человек, которого я ненавижу больше всего на свете, — рычу сквозь зубы.

— Боже мой. Ты мой брат! — в шоке кричит Бланка.

«Твою мать. И она, и Тейлор — мои сестры, и он всегда это знал».

— Всю свою жизнь я только и делал, что испытывал ненависть. Это единственная эмоция, которую я смог почувствовать с тех пор, как люди, которых любил, были уничтожены из-за тебя.

— Дами, — он тяжело вздыхает.

— Не называй меня так! Ты никто.

— У меня не было выбора, мне пришлось на время покинуть Кубу. Ты не представляешь, с какими трудностями я столкнулся. Мне пришлось изменить личность, но я вернулся.

Гнев сконцентрировался в одной точке: пистолет, приставленный к его виску.

Я хочу, чтобы он умер.

— Я заплатил за твои ошибки, вся твоя семья заплатила, но тебе этого было недостаточно. Нет, даже в настоящем ты продолжаешь уничтожать то, что мне небезразлично. Ты знал, что Бланка появилась в моей жизни, но даже не попытался остановить меня, прежде чем я уложил сестру в постель, и знаешь почему? Потому что тебе на всех насрать.

При этих словах она зажимает рот и оседает на пол.

«Что я сделал?»

— Возможно, тебе удалось очиститься, возможно, ты получил всю власть, которую когда-либо хотел, но ты не подумал защитить себя от своего злейшего врага.

Я нажимаю на курок.

Его тело падает. Бланка смотрит на меня с мольбой.

— Пожалуйста, убей меня, я не хочу жить с этим знанием, — шепчет она, вставая.

Дверь открывается, и входят вооружённые люди Рохо.

Я реагирую инстинктивно и пытаюсь защитить её.

Мы сталкиваемся, потому что Бланка подумала о том же.

— Если кому-то и придётся умереть, то это будешь не ты. Помни свою Бабочку, Дамиан.

Она выхватывает пистолет из моей руки и стреляет.

У меня затуманивается зрение, когда выстрелы множатся.

Крики становятся оглушительными: они мои, её, чужие.

Наступает тишина.

Ощущаю, как сердце бьётся в горле. Бланка смотрит на меня, но её глаза тусклые. Она оседает на меня, отчаянно цепляясь за шею.

— Ты был прав… Чтобы спасти короля, мне пришлось пожертвовать королевой, — шепчет она, закрывая глаза.

— Не делай этого, Бланка. Не смей умирать, — приказываю ей, словно она ещё может послушаться. Она больше не реагирует, не смотрит на меня вызывающе, не улыбается, как делала обычно, собираясь мне возразить. В моих объятиях Бланка остаётся безучастной.

Я кричу, впервые испытывая такую всепоглощающую боль.

Прижимаюсь лбом к её лбу и обнимаю, умоляя очнуться.

«Она не может уйти; не после всего, что произошло».

— Пожалуйста, — шепчу я, поглаживая её щеку большим пальцем, — прости меня.

Дышать тяжело, в горле горит.

«Чтобы спасти короля, мне пришлось пожертвовать королевой».