Дамиан (ЛП)

— Теперь, когда мы прояснили наши позиции, скажи мне, бл*дь, где твой отец, — я улыбаюсь, направляя оружие ей в лицо. Она потирает руку, а затем указывает на коридор справа от себя.

— Он в своём кабинете, придурок, первая дверь справа.

Не теряя времени, я продолжаю держать её на мушке и тащу Бланку за собой, пинком открывая дверь. Внезапный шум привлекает внимание трёх мужчин. Цезарь сидит в кресле, я узнаю его, а другие, полагаю, — члены клана. Теперь на меня направлены два пистолета, но это не мешает мне войти в комнату.

— Цезарь Кортес, наконец-то лично знакомлюсь с тобой, — я начинаю, прислонив ствол 22-го калибра к виску Бланки. От страха она задыхается, но молчит.

— Парни, опустите оружие, оно не потребуется, — спокойно приказывает Кортес.

Он встаёт со своего места, застёгивает пиджак и направляется к нам.

— Я ждал тебя, Дамиан. Не нужно быть агрессивным, никто не хочет причинить тебе боль.

Кого он обманывает? Я знаю таких людей, как он. Кортес пытается заставить меня ослабить бдительность, просто чтобы поиграть со мной. Я продолжаю держать пистолет у виска Бланки. Она дрожит.

— Ты ловко протащил свою дочь в мою жизнь, чтобы украсть у меня информацию. Очень умно, — говорю я, переводя взгляд на двух мужчин рядом с ним.

— Парни, можете идти, вы мне не нужны.

— Цезарь, у него пистолет, — напоминает ему один из них.

— Он не причинит мне вреда, не волнуйся.

«Какая жалкая самоуверенность». Двое мужчин недоумённо смотрят друг на друга, а затем выходят из комнаты, закрывая дверь.

— Итак, Дамиан, теперь, когда перед тобой безоружный человек, как ты смотришь на то, чтобы опустить оружие и поговорить?

«Я не хочу разговаривать, твою мать. Я слишком зол для этого».

— Дамиан, это не то, что ты думаешь. Умоляю, поверь мне, — просит Бланка, сгорбив плечи.

Я не смотрю на неё, мой взгляд прикован к мужчине передо мной.

— Ах, Бланка, ты так ничему и не научилась, — вздыхает он, глядя на неё с презрением. — Тебе не следовало вмешиваться.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь! — кричит она, — меньше всего я хочу видеть твоё лицо, не говоря уже о том, чтобы иметь хоть какое-то отношение к твоим делам.

Кортес протягивает руку, чтобы дотронуться до неё, но инстинктивно отступает; на этот раз оружие я направляю на него.

— Не позволяй себе расслабляться, — угрожаю ему.

Он улыбается, но это одна из тех злых улыбок, которые я слишком хорошо знаю.

— Мне плевать на неё, она была бы уже мертва, если бы не украла то, что мне так дорого, — отвечает он, продолжая смотреть на дочь.

От замешательства я не могу рассуждать. Никто не смог бы так себя вести. Похоже, Кортес на самом деле ненавидит дочь. В мысли закрадываются сомнения, стуча, как отбойные молотки. Если всё, что рассказала мне Бланка правда, я никогда не смогу простить себе, что был с ней монстром.

— Что ты украла у своего отца, Бланка?

— Бланка, дорогая, сейчас не время рассказывать о наших маленьких семейных недоразумениях.

Его слова подобны отравленному мёду.

Уставшая, но с желанием снова бороться, Бланка выпрямляет спину, прищурившись.

— Цезарь Кортес никто без своих денег, Дамиан. И угадай, кто единственный человек, имеющий доступ к его самому большому зашифрованному счёту? — она вздыхает, а затем смотрит на меня. — Я никогда не лгала тебе, однако имени моего отца оказалось достаточно, чтобы ты забыл всё, о чём мы говорили.

— Неблагодарная сука, ты украла в своём доме! — кричит Кортес.

— Знаешь что, Цезарь, ты больше никогда не увидишь ни цента из этих денег, давай убей меня нахрен. Я больше не хочу жить в этом дерьме. Каждый день просыпаюсь и думаю, зачем я появилась на свет. — Её тон покорный, когда она заключает: — Ты загрязняешь всё, к чему прикасаешься.

— Ты всегда была проблемой, Бланка, тебе не следовало рождаться, — заявляет он, оставляя меня в ужасе.

Отвлечение дорого мне обходится. Кортес пользуется возможностью, выхватывает из моих рук пистолет и направляет его на дочь.

— Скажи мне, где шифр.

— Пошёл ты, Цезарь, — горько смеётся она.

— Я хочу свои деньги! — орёт он, размахивая оружием перед лицом Бланки.

«Он должен угрожать мне, враг я». Что-то не сходится, Кортес продолжает держать дочь под прицелом и, повернувшись ко мне, восклицает:

— Ты не должен был встречать Бланку! — он проводит рукой по лицу и продолжает: — Было бы проще, если бы она не мешала.

— Конечно, обо всём должна была позаботиться Тейлор, верно? — едко спрашиваю я.

— Да, план был идеальным, но Бланка, как всегда, всё испортила, — кричит он в бешенстве.

— Что ты хочешь от меня, Цезарь?

— Хочу узнать тебя получше.

— Зачем?

Он отступает назад, продолжая направлять пистолет на Бланку.

— Я хочу узнать, каким стал мой сын.

У меня громко звенит в ушах, чувствую, как напрягаются мышцы груди, а голова грозит взорваться. «Это галлюцинация. Он не мог сказать всерьёз».

С рывком Бланка вырывается из моей хватки и бросается на отца.