Дамба

Закружилась голова, тошнило так, что вот-вот вырвет. Наверняка сотрясение мозга. Он ощутил такую слабость, что был вынужден сесть, судорожно сглатывая скопившуюся во рту клейкую, с железным привкусом, слизь.

А может, и обойдется. Только бы у реки хватило мощи раздробить этот непонятно как устоявший бетонный островок. И все, проблема решена – мобильник упадет в ил, и там его никто и никогда не найдет. Разве что какой-нибудь дотошный археолог лет через пятьсот, а то и тысячу. Найдет, вытащит карту памяти и сдаст в музей: вот, мол, какие драмы происходили в наших краях в древности.

А если нет? Если телефон все-таки найдут не археологи, а снюты?

Господи, как хочется пить… Если бы у него был с собой его полулитровый термос с кофе. Если бы время можно было отмотать назад…

Кофе? Сварен на чистейшей воде…

Спасибо, вы очень добры…

Что ей стоило так ответить… что ей стоило выпить эту чашку кофе. Тогда были бы живы и она, и ее подружка.

Глава 50

Дом у реки все ближе. Обычно София чувствовала облегчение. Дневной стресс отпускал, распрямлялись плечи, словно с них сняли тяжкий груз. Забывались все дневные неприятности, а от вида искрящейся серебром реки начинало сладко щекотать веки. Оазис, тень раскидистого дерева в саванне, где уставшая львица может спокойно дожидаться, чтобы вечерние облака заслонили грудью палящие лучи тропического солнца и дали желанную прохладу.

Теперь уже не отталкиваясь, а, наоборот, придерживая здоровой ногой велосипед, спустилась по крутому откосу. С коленом стало хуже, она уже не могла выпрямить ногу, нога так и осталась в полусогнутом положении. Одежда прилипла к телу, а глаз окончательно заплыл. Веко на ощупь напоминало перезревший фрукт.

София въехала во двор и остановилась у крыльца. Все как обычно. Ровное, еле слышное журчание реки. Возникло желание приложить ухо к земле, как к железнодорожным рельсам, когда стараются уловить далекий грохот поезда. Но для этого надо слезть с велосипеда, она и слезла, что обернулось адской болью, в колено будто стамеску вонзили. Она вскрикнула и упала, едва не теряя сознание. Несильно стукнулась головой о ступеньку. Полежала несколько мгновений. Из-под крыльца тянуло запахом сырой земли. Постепенно в глазах прояснилось, София собралась с силами и села. Непослушными пальцами поискала в правом кармане – старая квитанция, тюбик губного бальзама. И все. Ключи от дома исчезли. Обомлев от ужаса, обшарила другие карманы – пусто. Должно быть, выронила где-то среди этой сумасшедшей суеты.

Опустила плечи, закрыла глаза и представила здоровенного седобородого мужика около джипа в канаве. И дальше, дальше… нескончаемая пробка от Севеста до госпиталя в Сюндербюн, несчастный парень, у которого она украла мотоцикл, развязка с Ржавым Мячом… и, наконец, бутик Карлоса, где Марина, наверное, и сейчас переставляет с полки на полку никому не нужные безделушки.

Нажала на ручку – заперто. Разумеется, заперто, а чего она ожидала? Щадя больную ногу, встала, дотянулась до дверного звонка и уловила слабое звяканье внутри.

– Открой, Эвелина! Это мама!

Позвонила еще раз и напряженно вслушалась. Попыталась хотя бы угадать присутствие дочери, представить, как она лежит, завернувшись в одеяло, как голубец. Непробиваемый кокон молчания.

– Эвелина, это мама! Нам надо уходить!

Никакого ответа. А может, дочь все-таки пошла в школу?

София торопливо вытащила скользкий мобильник – дисплей не засветился. Попробовала перезагрузиться – пустое. Либо намок, либо разрядился.

Начала колотить ладонью по косяку двери, так, что весь дом завибрировал. Это-то должно ее разбудить? Если не откроет, значит, точно в школе. Тогда и ей здесь делать нечего, тогда надо спасаться самой.

Но так поступить она не могла.

Может, пройти через веранду? Надо обойти вокруг.

Прикусив губу, София спустилась с крыльца. Волны острой боли прошивали ногу, пришлось опираться на стену. Шаг – отдых, перетерпеть боль. Подобрала камень и каждые два метра стучала в стену. Мансардное окно спальни Эвелины на втором этаже, гардины задернуты. Вставала ли она сегодня? Или так и лежит там, дожидается следующей ночи? С наступлением темноты ей лучше, она даже иногда спускается вниз и пытается есть.

Наскребла с грядки горсть земли, слепила в плотный комок и кинула в окно мансарды. Попала с первого раза. На стекле остались грязные пятна. Подождала немного. Шевельнулась штора… или показалось? Бешено забилось сердце.

– Эвелина!

Да, шевельнулась… или нет? Стекло отсвечивает, понять трудно. Она продолжала колотить в стену, но штора на втором этаже оставалась неподвижной.

София двинулась дальше, всхлипывая от боли. Дверь на веранду тоже заперта.

Окончательно измученная, почти теряя сознание от боли, она опустилась на мокрый, неуместно белый пластмассовый стул.