Дама Треф (СИ)

— Знаешь, лучше бы я опять улепетывала от оборотней-охранников господина мэра, чем шла в этот зал с тобой под ручку, — покачала я головой, — но радует хоть то, что никто не удивит нашего позора, за закрытыми дверьми элитнейшей академии для высших представителей рас. Дай Всевышний, чтобы это прошло по плану, а никак обычно: через жопу, зато от души душевно в душу.

— Постарайся так не выражаться при гостях, собравшихся поздравить нас с торжественным событием, — рассмеялся блондин и подал мне руку, — а то боюсь достопочтенных тетушек удар хватит и их откачать не успеют. У фейри такое чуткое душевное равновесие, пошатнется от любого дуновения.

— Зато у дроу бронебойным проклятием не пробить оное, — огрызнулась я и все же улыбнулась. — Может ну его? Нет… Ну в самом деле, это мой день рождения, и я хочу сбежать еще до десерта. Так надоели все эти притворные лица и слащавые улыбки от которых тошнит. Руки чешутся поправить пару натянутых косметологом скул, дабы не светились как рождественские елки.

— И все же, я предлагаю меньше думать по поводу всякой ерунды, — покачал головой Камилен, — сейчас нам надо сконцентрироваться на том, чтобы вся собравшаяся в этот вечер толпа приняла нашу игру за чистую монету. Не забывай мы из верхушки рас, для нас непростительно многое, что дозволено обычному классу. А уж про низших я и говорить не хочу. Потому, натягивай на лицо улыбку и готовься принимать поздравления и фальшивые вопли о том, как чудесно и замечательно нам будет жить друг с другом.

— Черт! — тихо выдохнула я и подобрала подол темного-вишневого платья, — должна признать, а мы эффектно с друг другом смотримся. Черное с белым, прям извечное противостояние и контраст. Тебе бы еще глаза посветлее и можно было бы сказать, что они не серые, а цвета расплавленной ртутной породы.

— Зато в твоих готовы утонуть многие, — рассмеялся мой друг детства. — Скольким ты отбила почки за то, что они пытались пригласить тебя на свидание? Мне кажется, я меньше в койку уложил, чем ты побила.

— Прошу, не говори про своих баб, слышать ничего не хочу, — мотнула я черными кудрями, — мне и так предстоит весь следующий год читать в «Верти» о твоих похождениях и очередной девице, которая наивно полагает, что она станет следующей леди Лаурент, единственной матерью-королевой расы дроу. Идиотки не умирают, они ошибаются раз, но каждый день.

— Не бурчи, как старая бабка, — рассмеялся Камилен, — тебе семнадцать, вот когда стукнет сто семнадцать, тогда такое поведение тебе будет простительно. А теперь напяливай на мордочку маску самого холодного равнодушия и потопали, пока твои родители не пришибли меня, решив, что я тебя тут бессовестно соблазняю.

— Кстати, — щелкнула я пальцами, — а почему ты ни разу не пытался этого сделать?

— С кем? — удивленно посмотрел на меня.

— Со мной? — так же удивленно отозвалась я. — Ни разу за все семнадцать лет, даже не пытался пощупать, пожамкать или поцеловать. Вон с любой первой проходящей красоткой, которая вписывалась в твои рамки. Я не в твоем вкусе?

— Сбрендила что ли? — вопросительно приподнял он светлую бровь. — Мы с тобой знакомы с горшка, прости меня, но я в тебе бабу вижу только по силуэту и то, когда забываю о том, как в шесть лет ты прыгнула ласточкой с третьего этажа в бассейн, чтобы попасть прямиком в надувной круг, а потом с ним на голове ходила до тех пор, пока дворецкий не разрезал его ножом. И такого моя память может на целые мемуары выдать. Когда станешь крутой писательницей и прославишься, обязательно издам про тебя книгу со всеми курьезными случаями.

— Еще раз вспомнишь о таком, и я тебя придушу, — я почувствовала, как щеки потеплели.

— Вот и не задавай тупых вопросов, — криво усмехнулся парень, — какое соблазнение, когда я ржать готов над каждым нашим совместным круизом или выходными в загородном доме. Прости меня, ты у нас куколка еще та, но у меня на тебя не встанет из-за рези в животе от постоянного смеха и попыток не сдохнуть в судорожных конвульсиях. Потому расслабься, до конца нашей помолвки тебе ничего не угрожает. Даже пальцем тебя трогать не буду.

— Да, я и не переживаю особо, — такое отношение к собственной персоне, немного задело самооценку, но, с другой стороны, успокоило и придало уверенности.

В зал мы входили уже под ручку и с полным равнодушием на лицах. Если вы крутитесь в верхушке этого общества, то с рождения вы должны были соответствовать тому образу и статусу, к которому принадлежала ваша семья. Никакие ошибки не прощались, за каждым вздохом или взглядом постоянно следили, а сплетни за спиной были обыденной частью жизни. Я привыкла к этому… Смирилась даже с тем, что древние правила, до сих пор влияют на наше общество. Летать на машинах мы научились, преодолевать тысячи километров за пару минут, колдовать без проводников… Все пожалуйста! А женщине быть главой семьи до сих пор считалось зазорным. Вот это, вообще, как так!