Дама сердца

Поинтересовавшись у камердинера, когда отец будет дома, Лили села ждать в гостиной. Каждый раз, желая узнать, где отец, Лили или Эбигейл спрашивали его камердинера. Ответ всегда был одинаковым: «Работает». Иногда камердинер отвозил их отцу еду, одежду и принадлежности для бритья.

Лили и Эбигейл могли не видеть отца по несколько дней, и это было вполне в порядке вещей.

А потом они с Эбигейл садились ужинать, и тут появлялся отец. Обычно он заходил с коричневым портфелем, набитым документами.

Лили взяла кулинарную книгу и вытащила закладку – бумагу с гербом герцогини, которую Лили сложила в форме бумажного змея.

Вся еда в этой книге казалась невкусной. Лили положила закладку на первую попавшуюся страницу, закрыла книгу и оставила ее на коленях.

Солнце залило все за окном красками вечерней зари, и до Лили донесся стук двери. Она услышала голоса отца и одного из слуг, но не смогла разобрать ни слова.

В такой красивый вечер казалось возможным даже самое несбыточное.

Лили представляла Эджворта своим мужем. Воображала, что у них есть дети. Карапузы, играющие в том же саду, где их родители проводили время в детстве.

Она закрыла глаза, представляя дом, который хотела. Спокойный. Будь Эджворт рядом, она поставила бы на место всех этих высокомерных женщин из светского общества. Он защитил бы ее от их колкостей одним своим присутствием.

Скрипнула ступенька, и стук ботинок отца смягчил ковер. Проходя мимо комнаты, отец остановился, заметив Лили.

Годы сидения в комнате над доверенными на сохранение банкнотами сгорбили его плечи и сказались на его росте. Сейчас он едва доходил Лили до плеча. Его брови давно поседели, а нависшие веки прикрывали вечно усталые глаза. На его круглом лице Лили не могла рассмотреть ни одной черты, которую находила в себе.

Ничего.

– У меня всего несколько минут. – В его хмуром взгляде мелькнуло извинение. – Я нужен в клубе. Я обещал, что замещу участников в нескольких играх. Конечно, я предпочел бы остаться дома поработать.

Она крепче вцепилась в книгу:

– Кто мой отец?

– Я. – Его голос сорвался.

– Маме ты когда-то говорил совсем другое.

Отец зашел в гостиную и с тихим щелчком закрыл дверь, задержав пальцы на ручке. Потом покачал головой, и Лили заметила его дрожь.

– Я не могу это обсуждать.

– Все вокруг могут, а ты – нет.

– Лили! – оборвал он.

– Ты кричал это матери так, что могли слышать все слуги.

– Я этого не помню.

– В таком случае что ты помнишь?

– Я же сказал тебе, что не буду это обсуждать. Разве недостаточно, что я кормил и одевал тебя все эти годы?

– Тогда просто скажи мне, что я не твой ребенок. Я хочу знать.

– И что это изменит?

– Я спрашивала себя об этом тысячу раз. Это изменит все – но почему, ума не приложу.

Его голова склонилась к двери, а подбородок задрожал еще сильнее.

– Ты – моя дочь.

– Ты не знаешь этого наверняка. Ведь так?

– Я думал, все давным-давно утихло, а потом книга этой куртизанки снова всколыхнула слухи. – Он на миг зажмурился и с глубоким вздохом открыл глаза. – Ты – моя дочь. Но было трудно смотреть на тебя, когда ты была ребенком. Я вечно искал чужие черты в твоей улыбке.

Лили не могла вспомнить, в каком возрасте услышала ту ссору или в каком возрасте осознала, что это значит. Но она чувствовала себя обманщицей, живя в доме отца, притворяясь полнородной сестрой Эбигейл. В ту пору она так злилась на мать!

– Я смотрела в зеркало и изучала свое лицо, ища сходство, – призналась она. – Много раз.

– Я не могу тебя винить. – Пальцы отца сжались, но не сомкнулись в кулак. – Этот вопрос изводил меня многие годы. – Он уронил руку, продолжив: – Когда тебе было года четыре, я отправился к кузнецу. Он не знал, кто я. Я хотел своими глазами увидеть его. Я задал какие-то отвлеченные вопросы, довольно простые, и уехал.

– И что ты подумал?

– Я… прямо выложил все твоей матери. Должно быть, именно этот разговор ты и слышала. Она отказалась мне отвечать. Я счел это признанием. – Он покачал головой. – Я не хотел думать об этом. Но потом я стал замечать, что ты поворачиваешь голову как моя собственная мать. – Он засмеялся. – В тот день, когда я это увидел, мне показалось, что ты копируешь ее. Подумал, что ты переняла это движение после ее визитов к нам.

– Не могу вспомнить, чтобы я ее копировала.

– Я наблюдал за тобой постоянно, пытаясь найти ответ. Но чем больше я находился рядом с тобой, тем больше убеждался, что ты – моя.

– Ты ведь не знаешь этого точно.

– Знаю. Но поначалу я этому не верил. Твоя мать и я… мы ссорились и возвращались друг к другу так много раз, что я мог перепутать даты. Позже, когда она в очередной раз вернулась ко мне, я решил, что это неспроста. Мне казалось, она подозревала, что ждет ребенка, и хотела убедить меня, что он – мой. Потому что в начале нашего брака она часто сбегала в дом своих родителей, а кузница расположена как раз рядом с ним.

– Почему ты думаешь, что я – твоя?

– Положи ладонь плашмя на стол.

Держа книгу в левой руке, Лили положила правую ладонь на стол. Все ее пальцы выстроились ровно в ряд, за исключением немного изогнувшегося мизинца.