Дама с горгульей

Еще вчера вечером Артем, с личного одобрения Вольдемара Сигизмундовича, передал полковнику Селедкину результаты своего неофициального расследования и договорился с ним, что тот сам приедет арестовывать виновного в убийстве. Обставить процедуру задержания Вольдемару Сигизмундовичу хотелось торжественно, затем он и собрал у себя в доме всех заинтересованных лиц, которые присутствовали неделю назад на памятном завтраке в узком кругу, по причине отсутствия у них алиби. И вот теперь сердце убийцы должно было трепетать в ожидании неминуемого, скорого и окончательного возмездия.

Собравшиеся заинтересованно взглянули на прибывшего.

Полковник Селедкин, в мундире, подтянутый, с папкой под мышкой, вошел в гостиную и поискал глазами хозяина дома. Выглядел он солидно – килограммов двести живого веса, облаченные в серый форменный мундир, украшенный регалиями и наградами, три внушительных подбородка, лежащих аккуратными складками, волевое, гладко выбритое лицо и ярко-рыжий кудрявый хохолок волос на макушке смотрелись значимо и фактурно.

Коротко, по-военному, кивнув Начинкину, Селедкин сухо поздоровался с остальными присутствующими, ни к кому персонально не обращаясь, и отрапортовал:

– Вольдемар Сигизмундович, позвольте мне согласно санкции прокурора произвести арест лиц, виновных в смерти Никиты Евгеньевича Окаемова.

Все собравшиеся в гостиной в немом ожидании смотрели на бравого Селедкина, и только трое – Агриппина, Артем Сокольский и хозяин дома – не сводили глаз со скрючившегося на стуле в углу Пофистала Тарасовича Тиховлиза.

– Приступайте, полковник, – милостиво разрешил Вольдемар Сигизмундович.

– Топорков, Приходько! – зычно гаркнул Селедкин в распахнутые у него за спиной двери гостиной. – Арестовать Матвееву Любовь Михайловну, шестьдесят второго года рождения, и Синичкину Елизавету Петровну, восемьдесят седьмого года рождения! Прошу простить за беспокойство.

Селедкин слегка поклонился дамам и начал разворот на сто восемьдесят градусов, но его остановил возмущенный оклик хозяина дома.

– Какая Матвеева? Какая Синичкина? Ты что, Федор Кузьмич, бумаги перепутал? – грозно спросил Вольдемар Сигизмундович.

– Никак нет. Согласно проведенному нами расследованию и данным экспертизы на жизнь Никиты Евгеньевича Окаемова третьего ноября сего года было совершено два покушения. И если бы погибшего не придавило статуей, он бы все равно скончался от отравления часа через полтора, – охотно поделился информацией полковник.

– Так… А теперь, Селедкин, с самого начала. И подробно! – распорядился недоумевающий Вольдемар Сигизмундович.

Прочая компания с искренним интересом взирала на грузного полковника полиции.

– Присесть можно? – одышливо спросил Селедкин, присматривая себе место поскромнее.

– Вон стул в углу, возьми и приступай.

– Значит, так, – начал Селедкин, уперев в колени мощные, как окорока, руки. – Третьего ноября Любовь Михайловна Матвеева, работающая у вас поваром, предприняла попытку отравления племянника Никиты Евгеньевича Окаемова крысиным ядом.

– Чьего племянника? – нахмурила тоненькие, как ниточки, брови Елена Сергеевна.

– Своего, – отрапортовал Селедкин. – Никита Окаемов приходился ей родным племянником. Молодой человек был сыном старшей сестры Матвеевой, скончавшейся чуть более полугода назад, Окаемовой Ларисы Михайловны. Обе сестры проживали вместе со своей матерью, Матвеевой Марией Григорьевной, и сыном Окаемовой Никитой в трехкомнатной квартире по адресу…

– Неважно по какому адресу, ты к делу переходи, – поторопил его до странности нетерпеливый Вольдемар Сигизмундович.

– Строго по делу, – кивнул головой покладистый Селедкин. – Семь месяцев назад после долгой болезни скончалась мать Окаемова, оставив все свое движимое и недвижимое имущество единственному сыну. В том числе сумму в размере семидесяти пяти тысяч рублей, хранящуюся на сберегательной книжке, свою долю собственности в приватизированной трехкомнатной квартире по адресу… Ах да, можно без адреса… и домик в садоводстве с участком земли в шесть соток. Данный участок был получен ею еще в середине восьмидесятых от предприятия, на котором трудилась Лариса Михайловна Окаемова. Но занималась домом и участком в основном ее сестра, Матвеева Любовь Михайловна. Это подтвердили и соседи по садоводству. Потому как сама владелица, Окаемова, после развода с мужем много болела и на даче почти не появлялась. Матвеева занималась строительством и ремонтом дома, разработкой участка и проводила там все свои отпуска.

– А убийство-то тут при чем? – не выдержала Елена Сергеевна.