Далила-web

Тут я сообразил, о ком он, и на какое-то время забылся. Когда опомнился, в руках у меня был воротник Бениной стильной рубашки; её хозяин дёргался, хватаясь за край столешницы. Оказывается, я стал вытаскивать его наружу прямо поверх ряда. Переклинило просто, это со мной бывает.

— Да оставь же его! — пищала Ника и пыталась оттащить меня. Сзади кто-то спросил глубокомысленно и довольно громко: «Чего это они?» Смех, да и только. Я бы рассмеялся, если б не был так зол. Глупое положение. Всё-таки я выпустил Беню, и тот сполз обратно. Показалось мне, сейчас он полезет в драку, но нет. Бенито уселся, как будто ничего не произошло, и глянул на меня надменно.

— Видишь, Ника? — проговорил он слегка придушенным голосом, глядя при этом не на неё, а на меня. — Твой дружок беспокоится о чести дамы. Рыцарь ордена Непорочной Златокудрой Афрокожей Девы. Господи, в каком дерьмовом мире мы живём! Вокруг одно злобное дурачьё. Ещё немного, и я решу, что старик прав, и тоже подпишу договор.

— Мир от этого лучше не станет, — сказала Ника, пытаясь влезть между нами. — Дримодем — та же чиповка, только без чипа.

— Нет, не та же, — возразил Бенито. — Ты ничего не поняла, как всегда. Слышала, же? Он дуплекс, а не симплекс. Старик в чём-то прав. Мир надо изменить.

— Тебе бы только мир менять, — фыркнула Ника. Ей удалось-таки оттеснить меня в сторону. Справившись с этим непростым делом, она потащила меня под руку прочь, но на ходу добавила, обернувшись к Бене:

— Яблочко от яблоньки… Я понимаю, почему ты так неравнодушен к Далиле.

И больше ничего. Что она имела в виду, я понял гораздо позже, иначе не дал бы увести себя так просто.

В лифте мы молчали. Несколько слов, сказанных о Далиле, беспокоили меня больше, чем мне самому хотелось. О чём думала Ника, не знаю. Я вспомнил о ней, только когда добрался в своих размышлениях до начала разговора с Бенито. Получалось, Ника знала о нём гораздо больше, чем я. Откуда? Что-то похожее на ревность опять шевельнулось во мне, я удивился даже. Ника мне друг, не больше. При чём здесь ревность? Я искоса глянул на девушку, которая вела меня куда-то под руку. Губы плотно сжаты, уголок рта — книзу. Ника Нэйм думала о чём-то неприятном, от этого лицо её показалось мне особенно некрасивым.

— Ты знала Беню раньше? — спросил я. — Чего это он тебя своей девочкой назвал? Слушай, куда ты меня тащишь?

Мы давно вышли из лифта на первом этаже, Ника волочила меня к выходу. Она натянуто улыбнулась, толкнула меня к турникетам и, только оказавшись по ту сторону вертушки, ответила:

— Мы учились вместе в реалскуле. В одном классе. Я и он. Бенито всё ещё не сжился с мыслью, что я больше не его девочка.

— А ты что об этом думаешь? — спросил я, удивляясь самому себе. Какое мне дело, а?

— Я ничего больше об этом не думаю, с тех пор, как поняла, чего он хочет от нас от всех.

— От кого это — всех? Слушай, скажи, куда ты меня тащишь?

Мы уже были снаружи, в университетском парке. Вообще-то студенту нечего делать в городе, — в университетском здании есть всё, что ему нужно; чипанутый он или нет, без разницы. Годами можно на улицу не показываться. Я и не выходил бы. Если честно, чувствовал себя неуютно: всё время почему-то казалось, что за мной следят, даже в парке. Боялся снова попасть к тем ребятам, которые выманили меня из дому и чуть было не чипанули.

— Если я говорю «всех», я имею в виду всех. Тебя в том числе, — заявила Ника. — А веду я тебя сюда.

И она подтащила меня к парковой скамейке. Я огляделся — пусто в парке и тускловато по-осеннему — и сел на краешек. Ника устроилась рядом, откинулась на изогнутую спинку лавочки, скрестила руки на груди, покивала и продолжила:

— Мне нужно поговорить с тобой. До начала пары ещё целый час.

«А, — думаю, — ну, тогда ладно». И спросил, чтоб поддержать разговор:

— И чего Бене от меня нужно?

— Того же, чего ему нужно от меня.

«Привет, — думаю, — вот бы никогда не подумал, что Бенито педик».

— Ему только этого от всех и нужно, точно как его отцу.

«Ну вот, — думаю, — отец у него тоже… И вообще, мне до них дела нет, что до отца, что до сына».

— Он долго морочил мне голову, — продолжала Ника, — но когда я это поняла… Всё. Он считает себя величиной, но для меня он — ноль. Как и его отец, кем бы он ни был.

«Опять отец. Да чихать мне с мокротой на отца Бенито, если тот у него есть».

— От любви до безразличия полшага, — провозгласила Ника, тряхнув головой. Прядка прямых чёрных волос упала на лоб. Я заметил — щёки у Ники опять покраснели. Кожа светлая, заметно очень.

— От безразличия до ненависти ещё полшага, — заявила она. — А обратно дороги нет.

«До ненависти», — отметил я с удовлетворением. Чему так обрадовался, сказать не могу. Мысль, что предметом ненависти Ники стал Беня, пришла позже.

— Он-то думал, я буду в полном восторге, узнав, кто его отец. А я… Я всех их ненавижу, а его отца — особенно. Из-за него…

Тут она осеклась и глянула на меня виновато.

— Так кто его папаша? — спросил я равнодушно. В конце концов, у всех есть какой-то там отец, даже у айдиотов, если вдуматься, только им от этого не легче.