Далеко от неба

— Ошибаетесь, Александр Вениаминович, ошибаетесь. С целью экспроприации доверенного вашей охране груза, господа эсеры, эсдеки и прочая революционная сволочь, опять-таки по совершенно достоверным сведеньям, сколотили боевую группу, сумели договориться с шайкой Шушканова, с хунхузами, и сейчас идут по вашему следу. Предвижу ваши возражения — мол, не вашим казачкам бояться этого сброда. Простая арифметика. В отряде вместе со мной двадцать семь человек. У них — не меньше шестидесяти. Среди них опытные таежники, отличные стрелки. Немного, но есть. И почти все — жестокие и безжалостные убийцы. Повернув, угодим прямо им в пасть.

— Что вы предлагаете?

— Судя по всему, нападения надо будет ожидать у Парама. Переправы через Угрюм вам не миновать. Пока будете рубить плоты, переводить лошадей, отряд будет почти беззащитен. За это время они подтянутся, нападут и с этого, не исключено, и с противоположного берега.

— Предупрежденный об опасности уже наполовину победитель. Я тоже предвидел, что переправа — самое опасное для нас место. Но оставаться в бездействии, насколько я понимаю, мы тоже не можем.

— Не вижу смысла.

— А если схоронить золото и попытаться прорваться?

— Останутся следы, отыщут. Да и прорваться вряд ли, тропа на прижиме перекрыта. Ваш покорный слуга в этом уже удостоверился. Хорошо, ночь и непогода подсобили.

— Тогда остается единственный выход. Через Акитканский хребет.

— Браво, Александр Вениаминович!

— Местность, правда, совершенно не исследована…

— Скажу больше — для местных туземцев она табу. Орочоны даже не смеют к ней приближаться. Говорят, что оттуда еще никто не возвращался.

— Бог милостлив. В горах мы можем держать наших преследователей на расстоянии. Обойти нас они тоже не смогут. И золото там можно спрятать куда надежнее, безо всяких следов. Это в крайнем случае. И налегке оторваться.

— Еще раз браво! Я рад, что мы мыслим в одном направлении. Чертовски хочется оставить господ социалистов с носом. Есть, правда, одно «но»…

— Не томите, ротмистр. Сюрпризов и без того хватает.

— В отряде есть их человек. Продвигаясь по вашему следу, я время от времени натыкался на такие вот знаки…

Ротмистр достал из своей походной сумки три тонких прутика, связанных посередине наподобие буквы «Ж» желтым лоскутком.

— Поручу Ивану Рудых проследить. Лучший следопыт в отряде. Уверен, в ближайшее время выявим этого… В муравейник живьем закопаю!

— Прекрасно. Тогда еще один сюрприз. Последний.

Ротмистр, приложив ладонь ко рту, прострекотал кедровкой. Издалека донесся ответный стрекот.

— Держу пари, ротмистр, в детстве вы увлекались игрой в индейцев. И что же сей клич означает?

— Через хребет нас поведет проводник. Орочон. Кочевал за хребтом. В местах этих оказался случайно, преследовал китайца-спиртоноса, изнасиловавшего его дочь. Настиг уже у самого прииска и на глазах у десятков людей пристрелил, как собаку. Осудили к каторге. Мне стоило немалых трудов освободить его.

— И он согласился? Несмотря на табу?

— Считаете, у него был выбор?

— Как бы его сейчас мои казачки не подстрелили.

— Подстрелят, останемся без проводника. Впрочем, не думаю. Заходи, Оро.

В дальнем конце палатки послышался шорох, и под полог проскользнула малоразличимая в полутьме фигура. Человек выпрямился и внимательными печальными глазами посмотрел на ротмистра.

— Как там, спокойно? — спросил ротмистр, улыбаясь молчаливому изумлению подъесаула.

— Маленько спокойно, маленько не очень. Который человек в тебя стрелял, вниз упал. Башку о камень разбил. Совсем разбил, сразу помер.

— Русский? Хунхуз?

— Не понять, темно было. Какая разница, все равно дохлый.

— Прикажите казакам, чтобы накормили и винтовку выдали. Под мою ответственность. И еще, Александр Вениаминович… Мое начальство из-за отдаленности и необходимости незамедлительно принять решение на сей счет никаких распоряжений передать не могло. Посему на время, потребное для достижения пункта назначения, поступаю в ваше полное распоряжение.

— Благодарю, Николай Александрович. Счастлив вашей поддержке. Уверен, мы им еще покажем, где раки зимуют.

Подъесаул пронзительно свистнул. Через несколько секунд в палатку просунулась голова Ивана Рудых. Изумленно подняв брови, он уставился на орочона.

— Хреново службу несете, — нарочито суровым голосом сказал подъесаул. — Так и без штанов остаться недолго. Или без головы. Накормить, напоить, выдать оружие. Будет нашим проводником. Молодец, — сказал он Оро. — Научишь моих казачков невидимками, как ты, продвигаться, отблагодарю. Если живы будем, — добавил он, когда Оро и Иван вышли из палатки.

* * *