Далёкий край

Ондинцы громко смеялись над маньчжурами. Еще недавно страшней их не было никого на свете. Они могли обобрать, увезти в рабство. А вот теперь сидят на мели и ничего не могут поделать. А ружье Чумбоки может всех их по очереди перебить.

– Сидят, как в ловушке. А ружья их не достают. А-на-на!

Гольды, вечно боявшиеся маньчжуров, увидели их слабость. Это было целое открытие. Маньчжуры бессильны!

На сампунке стихли. Маньчжуры, видимо, пошли посоветоваться к Дыгену. Работники выглядывали из-за бортов.

Потом все снова засуетились, за борт опустили толстое бревно и, упираясь им в дно, стали раскачивать сампунку.

– А ну, стреляй еще раз! – сказал Удога.

Чумбо снова приложился и выпалил. Головы на сампунке спрятались за борт. Бревно полетело в воду. Дыген что-то кричал.

– Что это у тебя за ружье? – с удивлением пищал Уленда, подходя к Чумбоке.

– Верно, парень, ружье хорошее! – говорил Падека. – А мы думали, что ты про ружье сказки рассказываешь.

– Да разве я не показывал вам, как ружье стреляет? Ты, дед, забыл! Помнишь, как я в сохатого попал?

На борту сампунки во весь рост поднялся Тырс.

– Эй! – закричал он.

Гольды при звуке его голоса испуганно переглянулись. Чумбо молча пригрозил маньчжуру ружьем.

– Парень! – позвал его толстый маленький Сибун, появляясь рядом с Тырсом. – Мы сели на мель…

– Помогайте нам! – крикнул Тырс.

Гольды умолкли.

– Мы вас не будем обижать! Снимите судно с мели! – кричал Сибун.

– Надо им помочь! Пусть уедут, – засуетился дед Падека.

– Погоди, дед, – остановил его Удога.

– Давайте нам выкуп, – крикнул Чумбо, – тогда снимем с мели!

Маньчжуры снова стихли. Требование было необыкновенное.

С судна в воду полезли рабочие, они по грудь в воде налегали на палки, как копьями упираясь ими в борт судна, но сдвинуть его не могли.

Все население стойбища Онда высыпало на берег. Подошли люди из соседних деревень – из Гячи и из Чучи.

– Стрелять? – спросил Чумбо у брата.

– Стреляй, стреляй! – хором отвечали со всех сторон.

Чумбо зарядил ружье, но в это время рабочие уже поднялись на судно.

Чумбо поднял голову.

– Мне показалось, что судно как будто немного сдвинулось, – сказал Удога.

На сампунке опять о чем-то совещались.

– Нет, стоит, – сказал Падека, – не движется.

На борту опять появился Сибун.

– Даем выкуп! – крикнул он.

– Идите сюда, – сказал Тырс. – Мы сами не можем сдвинуться. Помогите нам. За это дадим меха.

– Ну, кто пойдет? – спросил Падека, залезая в лодку. – Надо с собой шесты взять, чтобы шестами сампунку толкать. – Старик послал парней за шестами. Гольды сталкивали лодку в воду.

– А мне все-таки кажется, что они сдвинулись с мели, – всматриваясь, говорил Удога.

– Какой ты глупый! – отвечал Падога. – Зачем бы они стали нас звать к себе на помощь, если бы уже сдвинулись?

– Конечно, надо им помочь! – согласился Ногдима.

– Лучше помочь им уехать и помириться, – шамкал Падога. – Никогда не надо с разбойниками ссориться. Мало ли что может быть.

– А вот мы сейчас узнаем, снялись они с мели или нет, – сказал Чумбока.

Он выстрелил. Пуля попала прямо в дверь каютки Дыгена. По воде донеслось, как что-то там упало со звоном. На палубе поднялась суета.

Рабочие разбежались по настилу и сразу взялись за весла. Сампунка тронулась.

– Э-э! Сампунка-то пошла! – вскричал Падека в изумлении.

– Застрелили бы тебя, дед, как медведя из засады, за твои стариковские глаза, – сказал Чумбо.

На сампунке во всю мачту стал вытягиваться соломенный парус. Слышно было, как засту-чали бамбуки, которыми была скреплена солома. Парус хлопнул и с треском наполнился воздухом. Сампунка заскользила по реке. На судне послышались крики команды и деловые голоса рабочих. Работники стали налегать на шесты, помогая слабому ветру двигать судно…

Отойдя версты две от деревни, маньчжуры убрали парус и бросили якорь. Они, видимо, решили все же напасть на Онда. Гольды встревожились. К вечеру из стойбища опять все стали разбегаться.

Всю ночь те, кто оставался в Онда, были настороже.

Утром середину реки кутал туман, похожий на улегшееся облако. Ветер постепенно отгонял его, но сампунки видно не было. Вдруг облако тумана поднялось с реки и поплыло в воздухе. Открылись широкие голубые полосы воды. Они были чисты. Вылетали чайки, они падали на реку, и видно было, как всплескиваются в воде их острые белые крылья.

– Маньчжуры-то ушли! – сказал Удога, поглядывая на брата.

– Может быть, хитрость? – спросил Чумбо.

– Вон где они! – сказал Падека.

Над рекой стояла тишина. Солнце начинало припекать. Видно было, как далеко-далеко, там, где среди расступившихся гор вода слилась с небом, на реке, как на голубом бугре, стояло судно маньчжуров с прозрачным, будто склеенным из кусков бумаги парусом.

– Неужели маньчжуры уехали? – дивился Падога.

– Уехали! – обрадовался Падека.

– Да, у тебя хорошее ружье! – подошел к Чумбоке Кальдука Толстый.

– Как, Чумбока, ты ловко придумал все это! – сказал Падека.

– Когда Дыген сказал, чтобы балаган ему строили, я сразу догадался, что нашим ружьем их прогнать можно, – ответил Чумбока.