«Не узнаю», — подумала Перси, и эта мысль ее обрадовала. Сидя в кресле, все еще в тумане, Перси посмотрела на свое отражение в зеркале и застигла себя врасплох. Зрелище ее встревожило. Стареющая женщина накручивает на ночь волосы на лоскутки с целью получить девические кудри, в которых ей отказано природой! Подобная тщета годится разве что для романтичной Саффи, которая до сих пор не готова отказаться от былых мечтаний и признать, что рыцарь в сияющих доспехах не явится, что она навсегда останется в Майлдерхерсте; но для Перси она попросту смехотворна. Для Перси-прагматика, Перси-педанта, Перси-хранительницы.
Ей следовало отрезать волосы много лет назад. Новая прическа была аккуратной и лаконичной, и хотя лучше выглядеть она не стала, ей было достаточно того, что выглядит она по-другому. С каждым щелчком ножниц что-то внутри ее освобождалось от старой идеи, за которую она невольно цеплялась, и когда наконец молоденькая парикмахерша отложила ножницы и несколько наивно спросила: «Ну вот, дорогуша. Разве не хорошо?» — Перси проигнорировала раздражающую снисходительность в ее голосе и с некоторым удивлением согласилась, что да, несомненно, хорошо.
Мередит ждала уже много часов, сначала стоя, потом сидя, затем сгорбившись на деревянном полу сельского клуба Майлдерхерста. Время еле тянулось, поток фермеров и местных леди окончательно иссяк, за окнами повисла темнота, и Мередит задумалась, какая ужасная судьба ее ждет, если ее вообще не выберут, если она никому не понравится. Неужели следующие несколько недель она проведет здесь, одна-одинешенька, в пронизанном сквозняками клубе? От одной только мысли об этом стекла ее очков запотели, и все вокруг стало размытым.
И тут вошла она. Ворвалась в клуб, будто ослепительный ангел, персонаж придуманной истории, и подняла Мередит с холодного твердого пола. Словно откуда-то знала, благодаря некой магии или шестому чувству — чему-то, что науке еще предстоит открыть, — что в ней нуждаются.
Ее появление ускользнуло от Мередит, которая старательно протирала стекла очков подолом юбки, но девочка ощутила, как воздух словно заискрил; среди щебечущих женщин воцарилась неестественная тишина.
— О, мисс Юнипер, — сказала одна из них, пока Мередит неловко возвращала очки на нос и моргала, уставившись на стол с напитками. — Какая неожиданность! Чем мы можем помочь? Вы случайно не мисс Блайт ищете? Так странно, но мы не видели ее с середины дня…
Девушка, которую, по-видимому, звали мисс Юнипер, оборвала женщину взмахом руки и сообщила:
— Хочу забрать своего эвакуированного. Не утруждайте себя. Я вижу ее.
Она прошла мимо детей в переднем ряду, и Мередит еще несколько раз моргнула, взглянула через плечо и поняла, что позади никого не осталось. Она обернулась как раз вовремя, чтобы обнаружить, что восхитительная особа стоит прямо над ней.
— Готова? — спросила незнакомка, небрежно, легко, будто они были старыми подругами и все это планировалось заранее.
Позже, после того как Перси умудрилась потерять несколько часов у ручья — сидела, скрестив ноги, на гладком обкатанном камне и пускала кораблики из всего, что попадалось под руку, — она вернулась к церковному клубу забрать велосипед. За чудесным теплым днем наступил прохладный вечер, и когда Перси поехала к замку, сумерки уже укрыли холмы.
От отчаяния мысли Перси путались, и она пыталась в них разобраться, давя на педали. Помолвка была катастрофой сама по себе, но глубже всего ее задела двуличность. Все это время — ведь предложению должен был предшествовать период ухаживаний — Гарри и Люси украдкой встречались у нее за спиной, миловались у нее под носом, как если бы она была для них никем, ни возлюбленной, ни хозяйкой. Предательство жгло ее грудь раскаленным железом; ей хотелось кричать, раздирать себе лицо, и ему и ей тоже, царапать и бить их обоих за то, что они ранили ее. Вопить, пока не сядет голос, принимать удары, пока не притупится боль, закрыть глаза и никогда больше не открывать.
Но она ничего подобного не сделает. Перси Блайт так себя не ведет.
Темнота за верхушками деревьев затягивала синевой далекие поля; стая черных птиц вспорхнула и полетела в сторону Ла-Манша. Бледный контур луны, еще не сияющий, безжизненно висел в тени. Перси лениво подумала, не прилетят ли сегодня бомбардировщики.
С коротким вздохом она коснулась рукой непривычно обнаженной кожи на задней стороне шеи; затем, когда дыхание вечера мазнуло ее по лицу, быстрее надавила на педали. Гарри и Люси поженятся, никакие слова или поступки Перси этого не изменят. Слезы не помогут, как и упреки. Что сделано, то сделано. Перси остается лишь составить новый план и следовать ему. Исполнять свой долг, как всегда.