Да, та самая миледи

Только в то, что все пойдет хорошо, я ни капли не верю. Уж слишком сильно ноет плечо с клеймом. Наверное, к буре.

Час спустя я вернулась в монастырь и услышала, как кастелянша королевы зовет меня. Аббатиса не нашла причин препятствовать нам в совместном поглощении еды, и можно было отправляться ужинать.

Мы вошли во двор.

Со стороны дороги раздался стук подъезжающей кареты.

– Вы слышите? – спросила я, прислушиваясь.

– Да, у ворот остановилась карета, – подтвердила госпожа Бонасье.

– Эта та самая, которую прислал нам мой брат.

– О боже! – переменилась в лице госпожа Бонасье.

– Ну полно, мужайтесь!

Не люблю иметь дел с определенным типом хорошеньких женщин. С теми, что раскисают сразу. У ворот монастыря раздался звонок.

– Пойдите в свою комнату, – скомандовала я, – у Вас, наверное, есть кое-какие драгоценности, которые Вам хотелось бы захватить с собою.

– У меня есть его письма! – простонала госпожа Бонасье.

– Вот и захватите их и приходите ко мне, мы наскоро поужинаем. Нам, возможно, придется ехать всю ночь – надо подкрепиться.

– Боже мой! – схватилась за грудь госпожа Бонасье. – У меня так бьется сердце, я не могу идти…

– Мужайтесь! – мрачно процедила я. – Говорю Вам, мужайтесь! Подумайте, через четверть часа Вы спасены. И помните: все, что Вы собираетесь делать, Вы делаете для него.

Упоминание о д'Артаньяне было для госпожи Бонасье все равно что бокал крепкого вина. Состояние ее на глазах улучшилось.

– О да, все для него! – воскликнула она. – Вы одним словом вернули мне бодрость. Ступайте, я приду к Вам.

Слуга Рошфора уже ждал меня в моей комнате.

– Вы сейчас ждете меня у монастырских ворот, – объяснила я ему. – Если появятся люди в мушкетерской форме, Вы, не дожидаясь, пока они подъедут к Вам, тронетесь с места, объедете монастырь и направитесь в небольшую деревушку, что стоит за лесом, примыкающим к монастырскому саду. Там будете ждать меня. Вы поняли?

– Да, сударыня, – подтвердил лакей.

– Если никто не появится, Вы дождетесь, пока дама в послуш-ническом одеянии станет на подножку кареты, прощаясь со мной. Тогда Вы умчите нас обеих. Вы поняли?

– Да, сударыня.

– Идите.

Вошла госпожа Бонасье. Я повторила лакею в ее присутствии:

– Вы дождетесь, – пока эта дама не встанет на подножку, тогда трогайте и не обращайте внимания ни на кого, кто осмелится нам воспрепятствовать. Вы поняли?

– Да, сударыня.

Лакей ушел.

– Как видите, все готово, – улыбнулась я. – Настоятельница ни о чем не догадывается и думает, что за мной приехали по приказанию кардинала. Этот человек пошел отдать последние распоряжения. Поешьте немножко, выпейте глоток вина и поедем.

– Да, – как-то безжизненно, словно итальянская марионетка, повторила госпожа Бонасье. – Поедем.

Я налила ей бокал испанского, положила на тарелку грудку цыпленка.

– Смотрите, как все нам благоприятствует, – подбодрила я ее. – Вот уже темнеет, на рассвете мы приедем в наше убежище, и никто не догадается, где мы… Ну полно, не теряйте бодрости, скушайте что-нибудь…

Было совершенно очевидно, что госпожа Бонасье потеряла всякий аппетит.

– Да выпейте же, выпейте! – уговаривала я ее. – Берите пример с меня.

Но не успела я поднести бокал к губам, как услышала самый неприятный сейчас звук: конский топот. И я уже знала, кто это скачет. Я подошла к окну.

– Ах, боже мой, что это за шум? – спросила госпожа Бонасье, дрожа как осиновый лист.

– Это едут или наши друзья, или наши враги, – объяснила я ей на тот случай, если она сама не догадалась. – Стойте там. Сейчас я Вам скажу, кто это.

Похоже, и без моих слов госпожа Бонасье не смогла бы сделать ни шагу. Она держалась за стул, чтобы не упасть.

Что-то не похоже, что ей пришлось очень страдать в заключении после истории с подвесками. Попади она хоть раз в настоящую, серьезную переделку, какие выпадают на долю людей, играющих в политические игры, она сейчас бы порхала как бабочка, готовая спасти себя, а не тряслась бы овечьим хвостом. Люди всегда преувеличивают свои страдания и преуменьшают чужие. Таков мир.

Еще не успело стемнеть, и пустынная дорога, ведущая к монастырю, была видна как на ладони.

Вдруг из-за поворота вылетели всадники. Заблестели в прощальных лучах солнца галуны на шляпах, колыхались горделивые перья.

Два всадника… пять… восемь…

Один из них скакал на два корпуса впереди всех. Кого я вижу, дружочек д'Артаньян!

– Ах, боже мой, боже мой! – испугалась выражения моего лица госпожа Бонасье. – Что там такое?

– Это мундиры гвардейцев кардинала, нельзя терять ни минуту! Бежим, бежим! – крикнула я, отбегая от окна.

– Да-да, бежим! – повторила госпожа Бонасье, не двигаясь с места.

Копыта коней уже процокали под нашими окнами, направляясь к воротам'.

– Идем! Да идем же! – пыталась я увлечь за собой остолбеневшую кастеляншу королевы. – Через сад мы еще успеем убежать, у меня есть ключ… Поспешим! Еще пять минут – и будет поздно.

Госпожа Бонасье отреагировала совершенно противоположным образом. Колени ее подогнулись, и она упала.