Да. Нет. Не знаю

– Нет, – выдохнула она и уткнулась мужу в шею, оцарапав ее острой дужкой фамильных бриллиантов. Но Матвей, стиснув зубы, не произнес ни слова, хотя металл продолжал впиваться в кожу. Парню, по большему счету, было наплевать на все, что так или иначе мешало ему раствориться в любви к собственной жене. А то, что Матвей любил наследницу империи Одобеску-Коротичей, не вызывало никакого сомнения. Принадлежность жены к имперским владениям – квартирам, дачам, драгоценностям – его абсолютно не волновала. Для Матвея существовала одна-единственная, самоценная Лерочка, которую-то и «Лерочкой» было сложно назвать, настолько внушительны были размеры ее тела. Но ему нравилось. И даже болевые ощущения в шее ему были приятны. «Все-все», – мысленно рыдал от переполнявшего его счастья Матвей, и его волнение передалось разомлевшей Лере, плохо понимавшей, что происходит с нею и с мужем.

– А может… – хотела спросить Лера Жбанникова, но не спросила, а перевернулась на бок, лицом к супругу и обняла того, перебросив полную руку через богатырскую его грудь. Матвей поморщился: острие серьги с новой силой царапнуло ему шею.

– Сними, пожалуйста, – аккуратно высвободился он из объятий супруги и потер оцарапанное место.

– Что? – Лера, как всегда, туго соображала.

– Серьги сними – царапаются, – объяснил Матвей и показал пальцем на след, который они оставили на шее.

– Кровь, – напугалась жена и даже зажмурилась: кто-то ее убедил, что от вида крови нормальные женщины падают в обморок.

– Скажешь тоже, кровь! – улыбнулся Матвей и потянулся за стоящим на прикроватной тумбочке одеколоном. В наследство от собственного отца парню досталась привычка бриться перед сном, а чтобы не было раздражения, обязательно обильно смачивать свою кожу одеколоном. И инфекция не попадает, и пахнет приятно.

– Ватку дать? – догадалась Лера предложить свою помощь и выдвинула ящик тумбочки со своей стороны кровати, в котором, помимо всякой чисто женской амуниции, было свалено то, что обычно называется компонентами гигиенического набора – косметические диски, початая пачка нестерильной ваты и палочки для чистки ушей. Сверху это добро было щедро усеяно поблескивающими фантиками от шоколадных конфет. По изображенным на них картинкам легко было предположить, что владелица данного ящика предпочитает чернослив в шоколаде.

Покопавшись немного в разномастном содержимом ящика, Лера протянула супругу ватный диск, и тот, обильно смочив его в одеколоне, приложил к оцарапанному месту. Немного щипало.

– Больно? – встревожилась быстро успокоившаяся, вопреки материнским ожиданиям, Лера и поцеловала Матвея в исполинское плечо.

– Нет, – ответил счастливый богатырь и протянул жене влажный благоухающий спонжик, на котором розовела крошечная капелька крови.

– Кро-о-о-вь. – Взявшись за диск двумя толстыми пальцами, на одном из которых переливался под лучами электрического света довольно крупный бриллиант, с выражением брезгливости на лице Лера бросила его рядом с кроватью. – Убери потом, – нежно приказала она супругу и обняла его с удвоенной силой.

– Уберу, – пообещал ей Матвей, даже не догадываясь о том, что добровольно превратился в верноподданного самой госпожи Лени.

– Потом, – благоволила к нему госпожа и недвусмысленно прижималась к большому мужскому телу. А когда между супругами Жбанниковыми произошло то, что обычно происходит между мужчиной и женщиной, пребывающими в любви и согласии, наступило время переваривания пищи. Происходило это прямо в кровати: Лера с завидным аппетитом поглощала сладости, периодически забываясь и роняя обертки прямо на пол, а Матвей отправлял в рот толстые куски колбасы. Со стороны казалось, что он не ест, а проглатывает, настолько быстро опустошалась стоявшая перед ним тарелка. Когда колбаса закончилась, Матвей Жбанников с удовольствием потянулся и сел в кровати, пытаясь определить степень своего насыщения. По его ощущениям – оставалась определенная недосказанность, только было непонятно, действительно ли она продиктована не до конца утоленным чувством голода. Подумав немного, Матвей понял, что нет. Тогда он снова прилег и закрыл глаза, представляя перед собой монитор компьютера, на который был выведен правильный ответ. Привычный прием, как ни странно, не дал никаких результатов. Экран был пуст. Это рождало тревогу. Матвей напрягся, подумал еще и вспомнил о том, что ему сказала Лера: «Не смогу иметь детей». – «Господи ты, боже мой, – выдохнул он. – Разве это проблема?»

– Разве это проблема? – обратился Жбанников к жене, не чувствуя никаких угрызений совести на предмет того, что с легкостью отказался от мечты любого мужчины – иметь наследников.

– В смысле? – смакуя во рту шоколадное лакомство, повернула к нему голову Лера.

– То, что детей не будет, – спокойно и буднично пояснил Матвей.

– Не знаю… Может, и не проблема.

– Конечно, не проблема, – воспрял духом Жбанников. – Из детдома же взять можно.